Сикарио

Нет. Рамиро все это не одобрил. Если скажу по-другому, то совру. Несмотря на то, что я был весьма доволен тем, как провернул дельце, он, наоборот, был категорически против самой идеи, чтобы я стал настоящим «сикарио» – вульгарным наемным убийцей, коих, к сожалению, полным полно на улицах Боготы.

– Не для того мы прошли через все те несчастья, чтобы закончить таким вот образом. – говорил он мне. – Кто угодно, но только не мы.

Никогда не мог понять, с чего он вдруг решил, что «мы» – не такие, как все остальные, пережившие своё детство «гамины», и с какого хрена в будущем нас могло ожидать что-то большее, чем те крохи, которые мы получили до этого, в прошлом.

Без сомнения, это все из-за книг. То вредное чтение в неразумных объемах наполнило его голову каким-то дерьмом, и под влиянием этих книг он начал представлять себе, что расписанные там сказки имеют сходство с реальной жизнью, а это не так. Совсем не так.

Может кто-то из главных героев в его книгах и смог выбраться из клоаки, чтобы достичь не бывалых высот при помощи учебы, терпения и бесконечных усилий, но только я совершенно точно знал, если не провести ограбление или не заключить новый контракт, то у Рамиро закончится «корм» и всё… не на что будет учиться.

И обстоятельства постоянно усложнялись, а кризис усиливался и разрастался с каждым новым днем, и даже Рамиро не мог узнать из всех своих книг, как можно научиться чему-то, если по двенадцать часов в день разгружаешь мешки с мукой или глотаешь грязь на фабрике.

Кашель убил бы его.

Чтобы выбраться из канализации или с кирпичного завода не существует другого пути, кроме как путь насилия. Можете смотреть в каком угодно направлении, куда хотите, но в Колумбии насилие разгуливает по всем этим дорогам.

Политики приходят к власти благодаря насилию, менеджеры используют насилие или страдают от него, адвокаты живут за его счет, судьи и журналисты гибнут за насилие, полицейские и военные превратили насилие в свою профессию, а наркоторговцы так и вовсе боготворят.

Не так уж и много вещей существует в моей стране, что не были бы связаны напрямую или косвенно с «насилием, появившимся исторически», и очень часто я спрашиваю себя: а не было бы проще все это безобразие объединить в одну большую гражданскую войну, свести все счеты, решить проблемы разом и начать жизнь с нуля.

Но существует другой способ, выпускать кровь невинных людей по капельке, что в конечном итоге не приведет ни к чему другому, кроме как в один прекрасный день тем и закончится: вспыхнет и спалит нас всех дотла.

Точно также, как индеец, рожденный в сельве, учится выживать там или как «чоло» в горах привыкает к холоду, так и мы выросли в Боготе с убеждением, что убивать и умирать, грабить или быть ограбленным, поранить кого-нибудь или самому быть раненым – это основа нашего существования, и любая попытка вырваться из этого порочного, адского круга выглядит как сплошная, абсурдная химера.

Это все равно, что жить в Китае не зная китайского языка.

Понимаю, трудно понять и согласиться с этим, но если вы, начиная с сознательного возраста, только и слышите об ограблениях, воровстве, похищениях и изнасилованиях, то все это насилие, рано или поздно, превращается для вас в нечто обыденное, как, например, футбол, кино или бой быков, а, достигнув более зрелого возраста, просто начнете воспринимать происходящее вокруг как естественную, привычную среду обитания, словно бы вы превратились в тореадора или футболиста.

Трудно растолковать какому-нибудь «гринго» все прелести того, как протыкают быка копьем или шпагой, но в Севильи почти не возможно найти мальчишку, не мечтающего стать знаменитым «матадором».

Все определяется устоявшимися традициями и привычками.

Какая разница между человеком и быком? Что касается меня, так пусть всегда выигрывает бык.

И это не цинизм, нет. Для того чтобы стать циником нужно изначально быть более сообразительным и более начитанным, чем я есть на самом деле. Так что, вот так.

Рамиро всё это понимал, всё видел, хотя и очень переживал по этому поводу и не было потом дня, чтобы он не жалел, но когда подошел момент всерьез определиться с нашим будущим, то без всяких уловок и самообмана мы с ним рассудили, что нужно как-то легализовать всю нашу курьезную ситуацию.

Мы с ним были как братья, в некотором смысле больше, чем братья, об этом я уже говорил, хотя у нас и были определенные различия во вкусах и амбициях, но оба мы прекрасно понимали, чтобы выбраться из той дыры, в которую швырнули нас судьба и наши родители, нужна не просто удача и много удачи, но также потребуется применить силу, потребуется все тщательно спланировать и нужно будет подчиниться жесткой дисциплине.

Тысячи, нет, миллионы людей вокруг нас бьются точно также, чтобы выбраться из нужды и голода, и единственный способ обойти их – это объединить наши усилия.

Он будет головой, а я стану сильной рукой, и, начиная с покушения на дона Матиас Хосе Бермехо, он начнет вести все переговоры, «официально» он будет брать на себя все риски и станет «лицом» операции.