Сикарио

– Когда Альберто Гереро наклоняется над столом, то создается ощущение, что там четыре шара – объяснил мне Рамиро – и самый большой – его голова.

Войдя в зал, я сразу же увидел его, он играл в левом углу и был такой высокий, что когда выпрямлялся, то его лицо оказывалось над лампами и получалось, что он все время находился в тени, трудно было разглядеть черты его лица.

Однако играл он очень хорошо, и клал такие невероятные карамболи, что даже я на несколько минут позабыл для чего пришел сюда. Захватывающее зрелище, скажу вам. И не только я засмотрелся на его игру, а еще с дюжину любителей, выстроившихся вдоль стола, он завораживал той легкостью, с какой управлялся с кием и изяществом, с каким касался шара, чтобы разместить его точно там, где ему хотелось.

Играл панамец против хозяина заведения – толстого, потного типа, похожего на кита, который каким-то образом умудрился стать панамериканским вице чемпионом и хотя толстяк превосходил его в технике и выигрывал партию, игра лысого привлекала больше внимания, поскольку отличалась утонченной красотой.

Конечно же.

Покажите мне какого-нибудь мальчишку с улицы, который не провел бы половину своей жизни в бильярдном зале и то, скорее всего, это будет марсианин.

У панамца были все задатки будущего мастера, и я это оценил.

И то была моя фатальная ошибка.

Нельзя, ни в коем случае нельзя соучаствовать с тем, кого требуется убить, нельзя сопереживать с ним, нельзя позволить себе никакого сочувствия, в том числе мимолетно пожелать, чтобы он выиграл партию у того потного толстяка.

Какая ошибка, сеньор! Какая непростительная ошибка!

В самом деле, когда Альберто Гереро наклонялся над столом, его бритая голова, его череп, такой круглый, какой я до этого момента ни у кого не видел, походил на шар. То была прекрасная цель, четкая, ясная. Я вытащил пистолет, уверенный, что не промахнусь с трёх метров, но в этот момент удачный карамболь отвлек моё внимание на какую-то десятую долю секунды, за это время, наверное, не успеешь и моргнуть, но вполне достаточно, чтобы толстяк заметил отблеск от лампы на стволе и с необыкновенной быстротой для такого тучного типа ударил меня по руке бильярдным кием, и практически раздробил кисть надвое.

Что слышали. И вместо головы панамца пуля попала в красный шар, разнесла его в щепки и осколки полетели ему в челюсть.

Пистолет мой улетел под стол, но почти сразу же пять типов, стоявших вокруг, выхватили свои и совершенно ясно не с целью одолжить мне, чтобы я закончил не доделанную работу, а с очевидным намерением изрешетить меня, а потому мне пришлось метнуться под столы, добежать, что кролик, до ближайшего окна, выскочить в него, разбив стекло. Упал я на припаркованную внизу машину, а затем спрятался в ближайшем помойном баке.

Кровь лила из меня, как из заколотой свиньи, наверное, из двадцати или более ран. Битое стекло было повсюду, и даже, может быть, в заднице, а кроме переломанной кисти, у меня еще были сломаны два ребра – результат не удачного падения из окна.

И это еще не все, с десяток паскудных панамцев бродили вокруг, разыскивая меня.

Бывали ночи и похуже, не отрицаю. Но после той остались самые дурные воспоминания, потому что ощущал себя таким беззащитным, как младенец в люльке. Левая рука у меня не очень хорошо работает, а правая, так и вообще, висела как тряпка.

Любопытно наблюдать за тем, с какой скоростью человек может смириться с мыслью о неизбежной смерти. Пробыв в том вонючем ящике часа два и убедившись, что вооруженные головорезы продолжают кружить вокруг, выспрашивая не видел ли кто-нибудь окровавленного придурка, пришел к неутешительному выводу, что когда в следующий раз приедет грузовик забрать мусор, то, скорее всего, с этим мусором увезут и мои бренные останки.

Но на рассвете я совершенно ясно услышал первые ноты «кумбии» и кто бы вы думали насвистывал мелодию? То был Рамиро. Привычка у него была такая, мурлыкать себе под нос, когда не мог сосредоточиться на учебе.

Бедолага уже несколько часов искал меня. Когда вернулся из академии и нашел комнату пустой, то сразу же понял, что случилось нечто не предвиденное и немедленно пошёл в бильярдный зал, где и узнал обо всём.

Он вывез меня из «Эль Эхидо» в мешке для мусора на тележке.

Чертов Римиро! Из любой ситуации мог выпутаться, всегда что-то придумывал.

Сейчас, вспоминая прошлое, я могу сказать, что те хитрости, которые считал своими, на самом деле были Рамирины и только он со своим изощренным умом мог придумать, как выбраться из той сложной ситуации, использовав самую обыкновенную тележку, засунув меня в мешок, и вывезти словно тюк.

Но, начиная с того дня, все усложнилось, потому что этот Альберто Гереро очень расстроился из-за не законченной партии в бильярд, он правильно сообразил, что, должно быть, его бывший напарник проплатил наемному убийце и за двести граммов «коки» нашел кого-то, кто помог тому напарнику выйти из тюрьмы, но окоченевшим и в деревянном ящике.

Мы потеряли и клиента, и контракт, а это были потери весьма ощутимые для нашего потрепанного бюджета.