Сикарио

Меня зовут Хесус Чико Гранде, и я вам это уже говорил, но имя не настоящее, свидетельство о рождении фальшивое, а также фальшивые мой паспорт, водительское удостоверение и в том числе свидетельство о браке, поскольку я никогда не был женат.

А по-другому и быть не могло! Я такой, какой есть, мать моя меня никуда не вписала, а если и сделала это, то хрен его знает где, а потому перед законом я не существую, особенно, если принять во внимание, что я всегда как-то и не старался себя афишировать.

И таких как я миллионы колумбийцев, так что если кому и прострелят голову, то вряд ли о нем хватятся.

Ну, и как можно в этом случае говорить о цифрах? Тех, у кого были и имя, и фамилия, вписанные в регистрационную книгу, с долгами и родственниками, таких, наверное, было человека три, не считая дона Матиас Хосе Бермехо, а про остальных, вообще, ничего не известно.

Не хочу, чтобы меня не правильно поняли, это все не из-за презрения, просто вы, как бы, находитесь не на той волне, и я очень сомневаюсь, что правильно воспримите все оттенки, отчетливо видимые для меня.

Насколько я понимаю, даже у бедуина или у эскимоса имеется что-то однозначно определяющее его личность, хотя ни в пустыне, ни на полюсе не существует такого понятия, как регистрация, но у этого эскимоса и у этого бедуина были родители, и они принадлежали к какому-нибудь племени или определенной социальной группе, тогда как в нашем случае ничего подобного не было и в помине.

Большинство людей, которых я знаю, не имели семьи или, по крайней мере, никогда не упоминали о её существовании.

Мы «маргиналы» в том числе и в этом, и не потому, что нам нравится жить в одиночестве, мы не какие-нибудь там медведи, а просто отсутствие такой привычки не способствует адаптации к семейной жизни, хотя и всегда мечтали обзавестись семьёй.

И когда получается завести семью, приходится игнорировать и прятать её, поскольку жена и дети – слишком легкая и удобная цель, чтобы нейтрализовать тебя.

Характерная черта всего этого ужасного «колумбийского насилия», что столько времени пытаюсь вам растолковать, и которое отличается от любого другого насилия, заключается в том, что здесь не жалеют ни женщин, ни детей, и если враг захочет как-то навредить тебе, то сделает это там, где больнее всего, нанесет удар в самое уязвимое место.

У нас еще будет возможность поговорить об этом позже, хотя и не уверен, что буду готов к этому.

Но сейчас мы говорим о моих «отборных» мертвецах. Некоторые из них, правда, при жизни были еще теми «сукиными сыновьями» и ничего другого не заслужили, кроме как умереть, и пусть жизнь у них была далеко не элегантной, но зато смерть получилась стильной.

Без сомнения, подобная «аккуратность» в делах нравилось моим клиентам.

Закончив работу как следует, не только исполняешь все условия контракта, но, в то же время, освобождаешь своих заказчиков от угрозы встречной расправы, а это очень важно, особенно в обществе, где вся утекающая вода взбаламучена дальше некуда.

Менее чем за два года мы смогли завоевать уважение и получить бесценный опыт.

Но никогда не следует слишком переоценивать себя.

В этом бизнесе, как бы ты не оттачивал своё мастерство, всегда нужно иметь в виду, что могут появиться самые не предсказуемые обстоятельства и может так случиться, что в кажущемся на первый взгляд простом деле, спрятано столько яда, сколько нет у змеи мапанаре.

Как-то Рамиро взял одну работенку и занялся деталями. Для этого он раза три наведывался в один бильярдный зал под названием «Эль Эхидо». Местечко то облюбовали панамцы, занимающиеся контрабандой наркотиков. У них были отработаны собственные пути, по которым наркотики вывозились из страны и такие люди называются «мулами». Нанимают их обычно не большие наркоторговцы и работают «мулы» за процент от сделки или за комиссионное вознаграждение.

Как нам рассказали, этот бильярдный салон был своего рода торговой биржей, где устанавливались необходимые контакты, и где можно было за определенное вознаграждение, в три тысячи долларов за килограмм, застраховать свой товар, если возникало сомнение, что перевозка не закончиться удовлетворительным для контрактанта образом.

Насколько мне известно, эта система страхования просуществовала около трех лет.

Того типа, которого хотели убрать, звали Гереро, это я помню совершенно точно. Альберто Гереро. И со слов Рамиро, он присвоил товар своего напарника, который в то время отбывал тюремный срок, и теперь искал возможность переправить наркотики в Майями.

Его и заказал тот напарник. И хотя у него не было достаточно наличности, чтобы оплатить в полной мере наши услуги, поскольку в тюрьме с наличностью трудновато, то часть оплаты мы отложили на более поздний срок, до его лучших времен.

Нет. Это было вне правил.

Убийство не равносильно покупке телевизора, за который можно платить в рассрочку. Но в этом случае клиент был человеком серьёзным, и вдобавок нужно было учитывать обстоятельства его пребывания. Если тебя твой же напарник обворовывает и потом отправляет за решетку, то тут уж не до квитанций об оплате.