Силь

Он сам себе не верил. Несмотря на все стройные, логические аргументы, он понимал, как ему хочется, страстно хочется, чтобы и к нему солдаты бросались на помощь при малейшей опасности для него, намереваясь помочь, спасти, выручить… Желание шло из таких древних глубин подсознания, которых орк в себе и не подозревал. Но солдаты не хотели его спасать — солдаты хотели наслаждаться зрелищем висящего над краем пропасти командира, и делать ставки. Главнокомандующему захотелось их разорвать на куски прямо сейчас, притом голыми руками — желание было нестерпимым, ярость требовала выхода — но он, собрав всю свою силу воли, сдержался. Не сейчас, сейчас не время… Потом. Позже, когда дисциплина будет восстановлена. Тогда он их… Главнокомандующий вовремя погасил злорадную усмешку:

— Нет, этим игрокам не позавидуешь! Хотя дело не только в этом — они видели, как я вытаскивал Шамана, и могли посчитать, что я так поступил, исходя из такого, недостойного свободного существа, чувства, как чувство долга, а то и…, - главнокомандующий даже скривился — столь кислым ему показалось это слово, — жалости… Могут пойти слухи, которые будут способны вредно отразиться на моей карьере. Нет, эти слухи я пресеку. Вместе с головами.

Главнокомандующий посмотрел вперёд, где пара дюжих орков полунесла, полутащила за собой Шамана, ещё не до конца пришедшего в себя. Было видно, что ему здорово досталось — он был крепко связан с кристаллом, и гибель кристалла очень сильно ударила и по орку. Шаман едва переставлял ноги, всё время спотыкаясь, и если бы не помощь поддерживавших его орков, самостоятельно не смог бы сделать ни шагу, и стал бы лёгкой добычей для эльфийских лучников. Поначалу главнокомандующий тащил Шамана на себе, но потом их нагнала приотставшая группка солдат, и главнокомандующий заставил двух самых крепких из них взять на себя эту ношу. Именно что заставил — солдаты ничего не хотели слушать, в их полубезумных глазах горел первобытный ужас. Пришлось при помощи угроз, пинков и оплеух немного привести их в чувство.

— Эй, вы двое! — рявкнул главнокомандующий. — Аккуратнее с ним, бережнее! — и тихо, так, чтобы орки не услышали, добавил: — Бережнее. Он мне нужен живым. По крайней мере, до встречи с командованием — и, главное, во время этой встречи.

Главнокомандующий хорошо понимал, что неудачно выполненная миссия будет поводом для тщательного расследования с целью поиска виноватого. Такого виноватого, которого можно было бы публично, на глазах у всех жестоко наказать — дав всем присутствующим весьма наглядный урок. Орк знал, что в случае смерти Шамана виновным назначат именно его — ибо больше просто некого: Шаман мёртв, гоблины тоже… Хотя гоблинов никогда и ни в чём не обвиняли — напротив, такая попытка обвинения автоматически влекла за собой обвинение в гоблинофобии и каралась соответственно. Но главнокомандующий очень надеялся, что в том случае, если перед начальством предстанет выбор из двух кандидатур на роль виновного, они назначат на эту роль именно Шамана.

Его вина гораздо больше, - убеждал сам себя орк. — Я виноват лишь в неудачной попытке штурма Города Людей, тогда как Шаман — упустил Сильмариллы в Городе и погубил половину армии при неудачной попытке атаки на эльфийский лес. А если добавить сюда ещё и гибель кристалла, то перспективы для Шамана вырисовываются совсем не радужные… Недаром же я его вытаскивал из этой трещины! Не из-за дурацкой жалости или глупого долга, а ради того, чтобы обезопасить себя! Хорошо, что он был без сознания — иначе бы сообразил, что упади он в эту трещину, это было бы гораздо лучшей участью, чем та, что его ждёт теперь… А мне… мне боятся нечего!

Главнокомандующий зябко поёжился. Он запрещал себе даже думать об ином исходе, который вполне мог воспоследовать для такой серьёзной операции, со столь высокими ставками — возможность решения командования назначить двух виновных.