Сила безмолвия

Вот тогда нагуаль Хулиан поставил на голосование дальнейшую судьбу дона Хуана. Бывший среди них нелюдимый мужчина отказался от голосования. Он пожал плечами и пошел прочь. Все женщины высказались против дальнейшего пребывания дона Хуана в их доме. Они мотивировали это тем, что он слишком мрачен и имеет скверный характер. Однако в процессе жарких споров нагуаль Хулиан полностью изменил свое отношение к дону Хуану и стал его защищать. Он говорил, что женщины, возможно, несправедливы к бедному юноше, и что тот, может быть, совсем не сумасшедший и видел монстра на самом деле. Еще он сказал, что, наверное, его угрюмость является порождением беспокойства и страха. В результате страсти накалились, и через минуту женщины уже вовсю кричали на самого Нагуаля.

Дон Хуан, хотя и слышал этот спор, мало интересовался им. Он знал, что его хотят выгнать, и что чудовищный человек наверняка захватит его и превратит в раба. Чувствуя свое полное бессилие, он начал плакать.

Его отчаяние и слезы как-то повлияли на рассерженных женщин. Их лидер предложила следующее: предоставить дону Хуану испытательный срок в три недели, в течение которых его характер и поведение будут ежедневно оцениваться всеми женщинами. Она предупредила дона Хуана, что если за это время на него поступит хоть одна жалоба, — его вышвырнут вон.

Дон Хуан рассказал, как затем нагуаль Хулиан с отеческой заботой отвел его в сторону и вновь начал запугивать. Шепотом он сообщил, что знает не только о существовании монстра, но и о том, что он бродит по округе. Однако, связанный каким-то условием, разглашать которое он не смеет, он не может говорить о монстре женщинам. Он настойчиво просил дона Хуана перестать демонстрировать свою упрямую, угрюмую личность, не быть мрачным и притвориться, будто он совсем другой.

— Делай вид, что ты доволен и счастлив, — сказал он дону Хуану. — Если ты не последуешь моему совету, женщины прогонят тебя. Одной этой перспективы достаточно чтобы напугать тебя. Используй свой страх как реальную движущую силу. Это все, что у тебя есть.

Всякие колебания или задние мысли, имевшиеся у дона Хуана, немедленно улетучились при виде чудовища, которое нетерпеливо поджидало его у невидимой черты. Казалось, оно понимало, насколько шатким было его положение. Чудовище выглядело зверски голодным и, видимо, предвкушало скорый пир.

Нагуаль Хулиан еще сильнее припугнул своего подопечного.

— На твоем месте, — сказал он, — я вел бы себя так, как хотят эти женщины. Я вел бы себя как ангел. Это спасло бы меня от адского зверя.

— Значит, ты действительно видел его? — спросил дон Хуан.

— Конечно, — ответил Нагуаль. — И еще я знаю, что если ты уйдешь или женщины выгонят тебя, чудовище схватит тебя и закует в цепи. Это уж точно изменит твое поведение. Рабы не имеют другого выбора, кроме как примерно вести себя со своими хозяевами. Говорят, что такое чудовище способно причинить своей жертве невообразимые страдания.

Теперь дон Хуан знал, что его может спасти лишь примерное поведение. Страх стать добычей чудовищного человека был поистине мощным психологическим стимулом.

Дон Хуан рассказал, что в силу некоторых особенностей своего характера он был груб лишь с женщинами и никогда не позволял себе вольностей в присутствии нагуаля Хулиана. По неизвестной причине дон Хуан понимал, что Нагуаль не был тем человеком, на которого можно было бы сознательно или бессознательно повлиять.

Другой обитатель поместья, нелюдимый мужчина, ничего не значил для Хуана. После нескольких встреч у дона Хуана сложилось определенное впечатление о нем, как о человеке, которого незачем принимать в расчет, человеке слабом, праздном и подчиненном этим красивым женщинам. Позднее, когда он лучше смог узнать характер Нагуаля, он понял, что этот человек просто был в тени, заслоненный блеском других.

Со временем дон Хуан разобрался, кто был среди них лидером и имел власть. К своему удивлению и даже восхищению он понял, что здесь ни один человек не стоит выше другого и не считается лучше. Некоторые выполняли такие функции, на которые другие были неспособны, однако это не было поводом для их возвышения. Просто все они были разными. Однако последнее слово в любом деле оставалось за нагуалем Хулианом, и ему доставляло явное удовольствие выражать свою волю в виде скотских шуток, которые он мог разыгрывать буквально с каждым.