Сила безмолвия

Я полагал, что знаю, чего он хочет. Я сказал ему, что не совсем забыл происходившее со мной. В нормальном состоянии моего осознания осталось то, что горный лев — представление о ягуаре не укладывалось в моей голове — преследовал нас, и что дон Хуан спрашивал меня, не чувствую ли я себя обиженным нападением большой кошки. Я уверял его, что для меня было бы абсурдным чувствовать обиду, на что он сказал мне, что я должен чувствовать то же самое в отношении нападок окружающих меня людей. Я должен либо защищаться, либо уйти прочь, но только не чувствовать себя морально уязвленным.

— Это не тот остаток, о котором я говорю, — продолжал он с улыбкой. — Понятие об абстрактном, о духе — вот единственный остаток, который важен. Представление о личном «я» не имеет ни малейшей ценности. Ты все еще ставишь на первое место самого себя и свои собственные чувства. Всякий раз, когда появлялась такая возможность, я заставлял тебя осознавать необходимость абстрагироваться. Ты всегда полагал, что я имею в виду абстрактное мышление. Нет. Абстрагироваться — значит сделать себя доступным духу путем его осознавания.

Он сказал, что одной из самых драматических черт человеческой природы является ужасная связь между глупостью и саморефлексией.

Именно глупость заставляет нас отвергать все, что не согласуется с нашими рефлексивными ожиданиями. Например, являясь обычными людьми, мы не в состоянии оценить наиболее важный аспект знания, доступного человеческим существам: наличие точки сборки и ее способность сдвигаться.

— Человеку рациональному кажется немыслимым, что должна существовать некая невидимая точка, в которой собирается восприятие, — продолжал он. — Еще более немыслимым ему кажется то, что эта точка находится не в мозге, — что он еще мог бы смутно себе представить, если бы принял идею ее существования.

Дон Хуан добавил, что непоколебимое стремление рационального человека твердо придерживаться образа себя — это способ надежно застраховать свое дремучее невежество. Он, например, игнорирует тот факт, что магия — это не заклинания, не магические формулы, не фокус-покус, но свобода восприятия не только повседневного мира, но всего другого, доступного человеческому существу.

— Вот где глупость обычного человека наиболее опасна, — продолжал он. — Он боится магии. Он дрожит при мысли о возможности свободы. А ведь свобода на кончиках его пальцев. Она называется третьей точкой. И до нее можно дотянуться так же просто, как сместить точку сборки.

— Но ведь ты сам говорил мне, что сдвиг точки сборки настолько сложен, что является настоящим подвигом, — возразил я.

— Так оно и есть, — заверил он. — Вот еще одно магическое противоречие: это невероятно трудно, но все же является самой простой вещью в мире. Я уже говорил тебе, что высокая температура может сместить точку сборки. Голод или страх, любовь или ненависть сделают то же самое, что и мистицизм или несгибаемое намерение, которое и является для магов наиболее предпочтительным методом.

Я снова попросил его объяснить значение термина несгибаемое намерение. Он сказал, что это некая, проявляемая человеком, однонаправленность ума, абсолютно четко очерченная цель, не нарушаемая никакими противоречивыми интересами или желаниями. Несгибаемое намерение также является силой, возникающей, когда точка сборки удерживается в необычном положении.

Затем дон Хуан указал на очень важное различие, которое ускользало от меня все эти годы, — между движением и смещением точки сборки. Движение, по его словам, является глубоким изменением ее положения, настолько глубоким, что точка сборки может даже достичь других пучков энергии, находящихся в пределах светящейся массы наших энергетических полей. Каждая полоса энергии представляет собой совершенно иной для восприятия мир. С другой стороны, смещение — это незначительный сдвиг в пределах той полосы энергетических полей, которая воспринимается нами как мир повседневной жизни.

Он продолжал, что маги рассматривают несгибаемое намерение как катализатор, приводящий в действия их неизменяемые решения, и, с другой стороны, — их неизменяемые решения являются катализатором, приводящим точку сборки в движение к новым позициям. Эти новые позиции, в свою очередь, порождают несгибаемое намерение.

Должно быть, я выглядел ошарашенным. Дон Хуан рассмеялся и сказал, что попытка понять до конца метафорические описания магов разумом так же бессмысленна, как попытка понять разумом безмолвное знание. Также, добавил он, проблема со словами заключается в том, что любая попытка прояснить с их помощью описания магов только делает их более запутанными.

И все же я настаивал на том, чтобы он попытался объяснить это любым доступным ему способом. Я утверждал, что все, что он может сказать, например, о третьей точке, лишь прояснит суть дела, что, хотя я все знал об этом, это все еще приводило меня в замешательство.