Сила двух начал (СИ)

— В чем дело?— спросил он у волшебницы, наблюдая за тем, как она пытается выпрямиться. Не ответив, она как можно быстрее рванула по лестнице на второй этаж, к своей комнате, превозмогая резкую, все усиливавшуюся боль. Когда она вбежала к себе в комнату, то уже ничего не видела перед собой, и только точное знание того, где стоит пузырек с заветным зельем, позволило ей найти спасительный флакончик. Вынув трясущимися руками тугую пробку, Мэри одним глотком осушила пузырек, с замиранием сердца ожидая усиления боли – противоядие ей приходилось варить самой, и это притом, что она никогда особо не блистала в зельеварении. Всегда имелась вероятность того, что что-то она может сделать не так, впрочем, на этот раз все обошлось – за долгие две минуты та боль, что пронзала ее сердце, не вернулась, а предметы, до этого словно плавающие в некоем тумане, приобрели привычную четкость. Едва Мэри перевела дух и уняла бешено бившееся сердце, как в ее комнату вошел Волан-де-Морт, жаждущий объяснений столь странного поведения своей ученицы.

— Это был приступ,— произнесла она прежде, чем маг успел хоть что-то сказать,— в очередной, уже второй раз, проявилась моя болезнь.

— Болезнь?— переспросил Волан-де-Морт удивленно,— впервые слышу, что ты страдаешь от какой-то болезни. Почему ты не сказала мне о ней ранее?

— Потому, что она проявляется в череде приступов, а приступы эти происходят не в определенное, известное мне загодя время, а спонтанно, по своему собственному желанию и непонятным мне причинам. Я больна этой болезнью с рождения – так же, как и моя мать, от нее же она мне и перешла, словно по наследству; но до сих пор было только два приступа – первый – когда мне было 15, а второй – сейчас, 6 лет спустя после этого. Приступ начинается с резкой боли, пронзающей сердце короткими уколами. В течение восьми минут боль постепенно возрастает, и только в это время есть возможность принять противоядие – ни до, ни после оно ничего не изменит. Успел – повезло, если же нет, то… ты обречен на смерть – адская боль сломает тебя, терзая до предсмертных судорог. А после… ты умрешь, и тело твое растворится, исчезнув без следа, оставленное покинувшей его душой.

Мэри замолчала, опустив голову – так, словно сказанное причинило ей сильную боль. А Волан-де-Морт, похоже, принял ее рассказ за ложь – во всяком случае, спросил презрительным голосом:

— И ты хочешь, чтобы я поверил в этот бред? Ты только что выдумала какую-то болезнь, которой и быть то не может, и думаешь, что это похоже на правду?

Волан-де-Морт хотел сказать что-то еще, но осекся, увидев взгляд Мэри, который она подняла на него – светящийся ненавистью и холодной яростью, правотой и силой.

— Хочешь сказать, я вру?— спросила она очень тихо и ядовито,— что я неизвестно для чего придумала сказочку о редкой болезни, передающейся по материнской линии, что проявляется редкими приступами?

— Неизвестно для чего?— переспросил Волан-де-Морт иронично,— да нет, это-то как раз ясно. Что бы вызвать у меня жалость и получить некоторые привилегии.

— Можешь подавиться своими привилегиями, и жалостью вдобавок, мне они нужны, как маглу — волшебная палочка,— бросила Мэри коротко и зло, исподлобья смотря во вспыхнувшие багрецом глаза мага.— И мне плевать на то, что ты мне не веришь – эта болезнь существует и будет существовать, даже если ты будешь считать ее лишь плодом моей больной фантазии.

Выговорившись, она вновь опустила голову, словно посчитала разговор оконченным, но он таким не был — Волан-де-Морт решил развить тему, спросив:

— Допустим, болезнь не миф. А откуда тогда ты знаешь, что именно происходит с тем, кто не успел выпить противоядие? Прочитала в книжке?

— Нет, видела своими глазами,— коротко ответила Мэри, вновь подняв свой огненный взгляд на Волан-де-Морта,— так, от очередного приступа, умерла моя мать.

Короткая пауза молчания и следом:

— А сколько готовится противоядие?

— Месяц, и столько же хранится после этого.

— В таком случае, думаю, что ты понимаешь – эта болезнь – серьезное препятствие твоему пребыванию здесь,— сказал Волан-де-Морт жестко,— если приступы, как ты говоришь, проявляются спонтанно, то следующий приступ может возникнуть завтра, и он прикончит тебя, ведь противоядия у тебя нет.

— Есть,— возразила Мэри, улыбнувшись,— я всегда варю зелье с таким расчетом, чтобы приступ, если и проявится, не застиг меня врасплох.

— Какие гарантии, что мои же усилия не пропадут в случае чего?

— Стопроцентные.

Волан-де-Морт, просверлив Мэри подозрительным взглядом, кивнул, видимо, решив, что она не лжет.

— В таком случае наши тренировки продолжаться завтра. Проинформировав Мэри, маг вышел из комнаты, оставив волшебницу в одиночестве, но ей только это и нужно было – прямо в одежде откинувшись на кровать, она блаженно закрыла глаза, предаваясь сну, хотя над особняком ярко светило полуденное солнце…