Сила и волшебство

Согреваясь, я думал о ночлеге, о тех, кого покинул, гадал, кого встречу. Когда много ходишь, не имея дома и средств к оседлой жизни, привыкаешь много думать о том, чего нет, пытаешься мысленно постичь тайну своей никчемной жизни. Или может она в целом никчемная. И поэтому в ней мало кто знает, для чего он сгодится.

− Приятель, угостишь глотком вина, – прервал мои размышления чей-то голос.

Рядом стоял старик, на вид помесь сатира и горемыки. Бродяга, каких много. Молча я наполнил подставленную кружку и тут же подивился, как старик быстро перелил в себя угощение. Глаза его оживились, в них появился блеск.

− Хочешь, расскажу тебе одну историю, – странно улыбнулся старик.

− О чем? – поморщился я, принимая предложение за попытку навязать компанию.

− О том, как время и жизнь избавляют от участия в своих жестоких играх. Как мы становимся свободными, обретая новый мир.

− Любопытно узнать, – проговорил я, понимая, что старик не страдает чувством реальности. – И что же происходит в твоей истории?

− У меня были дочь и жена, вместе мы жили в центре города, в большом красивом доме, – начал старик, присаживаясь за стол. – Моя дочь играла на скрипке. По воскресеньям она ходила в парк и играла там для птиц. Птицы слетались и кружили вокруг неё, как влюбленные. Это было очень красиво. По роду своих занятий я редко бывал дома, мне приходилось сталкиваться с грубыми, бесчувственными и даже жестокими людьми. Я очень много проводил времени там, где не знают радости. И каждый раз, возвращаясь домой, я понимал, что никого более дорогого и близкого, кроме дочери, у меня нет. Нет. Да, вот так… Но однажды её унесли птицы…

− Птицы? – переспросил я, совершенно уверенный, что общаюсь с сумасшедшим. – Разве так бывает?

Старик глянул чистыми ясными, как божий день, глазами, и я понял, что в его жизни бывало и не такое.

− Да, да, птицы, – кивнул он. – Это произошло в тот день, когда я возвращался после долгого отсутствия. Настроение было скверное, словно крыса проела в душе дырку. Мне не терпелось увидеть дочь. Жена сказала, что она в парке. Когда я подходил к любимому месту дочки, то сначала увидел лишь кружение птиц. Они словно танцевали в такт мелодии вокруг нее. Их было невероятно много, белых танцующих птиц. Это была очень красивая картина. И в то же время тревожная, словно моя дочь попала во власть каких-то духов. Только я подумал об этом, как птицы закружили быстрее, словно захваченные безумным вихрем. И унесли мою дочь. Да, унесли. Прошло время, и я понял. Ничто не приходит к нам просто так, всё нисходит свыше, как испытание или награда.

– Н-да, незаурядная мысль, – пробормотал я, изучая дно опустевшего кувшина и потому обращаясь больше туда. – Что же это все значит? Еще Сократ сомневался в историях о превращении птиц в женщин, а женщин в птиц. Может, он добрался до вашего города. Сократа здесь не видели?

На моем пути встречались разные люди, некоторые из них были настолько странные, что я удивлялся лишь тому, как же земля еще не закрутилась в другую сторону, а луна не стала солнцем. Ведь в мире этих людей всё было наоборот, там ходили на головах и питались звездами.

– Позволь, теперь я угощу тебя вином, – предложил старик и, взяв кувшин, удалился к стойке.

Для человека, у которого дочь унесли птицы, он выглядел неплохо. Хотя скоро могло выясниться, что он и сам уже побывал в центре Земли и видел там антиподов.

– Ну и что ваша дочь, птицы её вернули? – решил спросить я, когда мы выпили по кружке вина.

– Т-с-с-с, тише, – вдруг резко наклонился ко мне старик и озорно улыбнулся. – Об этом не стоит говорить на людях. Я вижу тебе негде ночевать, идем ко мне, там и поговорим.

Идти в гости к сумасшедшему могло показаться бесперспективным и даже опасным занятием. Но предложение поступило вовремя, я нуждался в ночлеге. Да и взять с меня особо было нечего, разве только желающие могли испить крови, испорченной алкоголем. Не знаю почему, но сомневался я недолго и согласился. Наверное, из-за глаз старика, они были очень живые и человечные.

Старик жил поблизости, сразу во дворе за кабаком. Долго мы поднимались по темной лестнице, что я даже не понял, попали мы в квартиру или под крышу в мансарду. Всю дорогу старик рассказывал, как искал в молодости место, где бы мог остаться наедине с собой, старик говорил, что много путешествовал и много видел. По его словечкам и замечаниям, проскальзывавшим в речи, в том можно было не сомневаться.

– Вот здесь я живу! – в темноте проговорил старик. – Добро пожаловать!

Мне вдруг стало немножко жутковато, уж больно само место и всё вокруг казалось нежилым. Старик зажег свечу, и пространство заплясала в волнующих бликах. Теперь старик походил только на сатира, который договорился с судьбой и стал вечной частью этого мира.

– Ну же, рассказывай, – усаживая меня в довольно приличное кресло, нетерпеливо проговорил старик и достал откуда-то еще кувшин с вином.

– Что рассказывать? – поинтересовался я, гадая, помнит ли старик, зачем меня сюда привел.

– Всё рассказывай, по порядку. Ведь твою любимую тоже унесли птицы.