Сила культа. Что делает человека фанатиком и как этого избежать

В то время как Мани передали другому сотруднику и она сидела в четырех метрах от меня, участвуя в разговоре, который я не могла расслышать, мистер Синий Костюм принялся препарировать мое прошлое. В тесте выявились недостатки, которые якобы сдерживали меня в жизни, – упрямство, боязнь уязвимости (весьма справедливо, хотя я втайне задавалась вопросом, какие же недостатки нашли у Мани). После каждого очередного разоблачения мужчина, сверкая глазами, повторял одну и ту же фразу: «Сайентология может помочь вам в этом». Закончив хвастливую болтовню, он пригласил меня присоединиться к Мани, беседовавшей с другим сотрудником. Потом наступила жесткая продажа. Этого второго парня с загорелым лицом я, кажется, узнала: он был третьеразрядным актером. Он начал предлагать нам комплект курсов по самосовершенствованию – книги и семинары – ничего религиозного, просто «инструменты», которые вроде как помогут нам жить лучше. Нам, трудолюбивым и многообещающим студенткам, они обойдутся всего в 35 долларов за одно занятие. Если мы согласились бы сразу, он отвел бы нас в другое крыло здания и мы приступили бы к занятиям прямо с сегодняшнего дня.

«Они предлагают вам небольшие базовые курсы, – объяснила мне Кэти через восемь лет после моего знакомства с сайентологами. – Это приманка и попытка отвода глаз. Они начинают с курсов «коммуникации» или со «взлетов и падений в жизни», а вы говорите: «Надо же, это действительно работает».

В отличие от меня, Кэти не росла с отцом, который открыто рассказывал о культе, в который он был втянут в подростковом возрасте, она была непредвзятой и оптимистичной, и, самое главное, ничего не знала о сайентологии, пока не занялась ею.

«Это был 1991 год, еще не появился Гугл, и поэтому я не могла ничего найти, – вспоминает она. – Мне просто понравилась эта актриса, которая уже вступила в сайентологическую группу, и мне хотелось равняться на нее». После того как Кэти начала оплачивать курсы и еще теснее связала жизнь с сайентологией, она не пыталась самостоятельно ничего узнавать о ней, потому что это прямо запрещалось правилами. «Мне велели не наводить справки про сайентологию в Интернете, газетах или на любых медиаресурсах, которые могли участвовать в черном пиаре, – сказала Кэти. – Нам говорили, что все эти люди, и в том числе журналисты, просто пытаются уничтожить сайентологию, потому что знают, что она – единственная надежда человечества». Теперь, всякий раз, когда Кэти приходила на консультацию (разумеется, всегда с предоплатой), первые вопросы к ней формулировались так: «Вы смотрели какие-нибудь материалы о сайентологии в Интернете?», «Кто-нибудь говорил вам что-нибудь плохое о сайентологии?», «У вас была любовная связь?», «Вы принимали наркотики?», «Вы разговаривали с журналистами?», «У вас есть знакомые в посольстве, или в правительстве, или в политической партии, или в суде?»

«Это было сумасшествие, – вспоминает Кэти. – Хотя тогда оно выглядело обычными мерами предосторожности».

Оказавшись в новой обстановке, Кэти очень быстро усвоила понятие «мы – они», призванное изолировать ее от посторонних. «Они могли заставить вас относиться к людям, которые не были сайентологами, как к отсталым», – говорит она. Любая критика организации считалась «скрытым преступлением». Человек или манера поведения, которые так или иначе могли угрожать сайентологии, – например, общение с АЛ (авторитарной личностью, предположительно оказывающей на сайентолога дурное влияние, например, с журналистом или скептически настроенным членом семьи), – тут же классифицировались как ПИН (потенциальный источник неприятностей). В сайентологии разработан длинный перечень типов ПИН, обозначающих различных врагов церкви: сомневающихся, преступников, людей, публично осуждающих сайентологов или предъявляющих им иски, тех, кто слишком тесно связан с АЛ, переживших «нервный срыв». Типы ПИН включали множество потенциальных тем и использовались для оправдания клеветы или преследований, которым подвергался всякий, кто не подчинился правилам.

«Помните моего друга-сайентолога Грега, креативного директора по рекламе «Макдоналдса»? После того, как он покончил с собой, сайентологи заявили, что это ПИН третьего типа. Данное заявление означало, что у него был нервный срыв, – сказала мне Кэти. – Но на самом деле Грег решился на самоубийство, потому что потратил все свои и отцовские деньги, продал дом, потерял работу. Он стал нищим». ПИН здесь был ни при чем, парня погубила сайентология. Кэти вздохнула в трубку: «Подумать только, 20 лет жизни я потратила на эту ерунду». Но тогда она считала, что так будет вечно. «Я верила, что с полученными знаниями смогу перешагнуть на следующую ступеньку жизни, знания помогут справиться с проблемами, с которыми не справятся другие, правильно я говорю?»