Сила культа. Что делает человека фанатиком и как этого избежать

Переправляясь через сайентологический мост к Абсолютной Свободе (путь к Клиру), я узнала бы про сверхъестественные концепты, такие как галактический повелитель Ксену и невидимые «тэтаны тела» (духи древних инопланетян, которые липнут к людям и вызывают разрушения). Это было бы безумием. Но это еще не все. Заблуждение, связанное с невозвратными издержками и неприятием убытков, подсказывало бы мне, что нельзя выйти из организации. Еще рано. К тому же руководство будет настаивать, что если уйду прямо сейчас, на верхнем уровне одитинга, то могу навлечь на себя несчастья. Я могу притянуть к себе болезни и даже смерть. Еще один бывший сайентолог, Марджери Уэйкфилд, долгое время работавшая офицером в УОД (Управление по особым делам, сайентологическая «спецслужба»), писала о том, как ее уволили (выгнали) из Церкви в начале 80-х из-за мнимого ухудшения ее психического состояния. После десятка лет членства в организации и интенсивных тренировок Марджери была убеждена, что в середине ее текущего уровня энергетическая разгрузка будет опасна и в течение 12 дней она наверняка умрет. (Она была очень удивлена, когда на самом деле выжила.)

Если бы я дошла до уровня Марджери и вступила бы в УОД или в Морскую организацию (военизированная группировка сайентологов), то подписала бы контракт на 1 000 000 000 лет[89] духовной привязанности и научилась бы помогать церкви совершать федеральные преступления: взлом и проникновение в здания, кража правительственных документов, прослушка телефонных разговоров, уничтожение улик, ложь под присягой – да все, что организация сочтет необходимым для своей безопасности. Однажды, как утверждает Марджери, она была свидетельницей разработки плана убийства двух человек церковными чиновниками. Один из них был беглецом, которого сотрудники УОД поймали и захватили в плен в номере мотеля. «На следующий день его собирались вывезти и похоронить на дне моря – привязать камень и сбросить за борт», – рассказывала Марджери в письменном заявлении под присягой в 1990 году. Другой был журналистом, написавшим книгу с критикой сайентологии. Запланированное убийство, о котором я изо всех сил стараюсь забыть, потому что, как я узнала позже, существует сайентологический закон о вогах («вог» – это «чужой», слово может означать устаревшее расистское оскорбление, но этимологи не уверены). По словам нескольких бывших сайентологов, в их программе преподавания есть полноценный учебный курс лжи вогам. Он называется «ТР-Л»[90], т. е. «тренировочная рутинная ложь». На занятиях по «ТР-Л» сайентологи учатся лгать с непоколебимой уверенностью, причем даже испытывая сильный стресс. В своих показаниях под присягой Марджери Уэйкфилд подробно описывает инцидент, случившийся вовремя ее пребывания в УОД, когда ее вынудили дать ложные показания против судьи. Тот должен был председательствовать в деле против сайентологов, и поэтому церковь планировала избавиться от него. Согласно поручению, Марджери должна была заявить на судью, что он якобы сексуально домогался ее. Как она вспоминает, перед дачей показаний она спросила одного из своих начальников, насколько допустима ложь под присягой, а в ответ получила цитату из правил Хаббарда: «это величайшее благо для всех динамик»[91]. Ее просили вспомнить то, чему учили на курсе «ТР-Л», и требовали повиновения. Другими словами, цель оправдывала средства.

На данном этапе учение настолько зазомбировало бы меня, что я просто не смогла бы общаться с кем-то за пределами церкви. «Не знаю, слышали ли вы когда-нибудь разговор двух высокопоставленных сайентологов, – сказал мне Стивен Хассан, наш бывший психолог-мунист, – но вы не поймете ничего из того, о чем они говорят». Потому что в сайентологии, как и во всех прочих сектантских учениях, язык является началом и концом всего. В каком-то смысле, язык – это сам Бог.

III.

Такова сила религиозного языка: библейские термины, на которых мы выросли (Бог, заповедь, грех), или альтернативные фразы из лексикона новейшего движения (одитинг, ПК, мост к Абсолютной Свободе) обладают уникальной эффектностью. Помните теорию лингвистической перформативности, которая утверждает, что язык не просто отражает реальность, но и активно ее творит? По мнению некоторых ученых, религиозный язык является наиболее активным перформативным видом речи. «Многие религиозные выражения скорее «играют роль», чем «информируют», [заставляя нас] действовать из лучших или худших побуждений, которые есть в нашей человеческой природе», – писал Гэри Эберле в книге «Опасные слова»[92].