Сила Мира

Латрух — это другой полубог из «свиты» Владыки (разумеется, Владыки в ксандефианском понимании; последователи Озии считают, что Владыка ни с кем не делит власть, и никакой свиты у Него нет). Как считают некоторые секты ксандефианцев, Латрух повелевает холодом и северными ветрами. По их мнению, он точь-в-точь так же, как и Бурарум, вначале служил Владыке. Потом то ли вышел из повиновения, то ли просто заснул, и последние пару тысячелетий никак себя не проявляет. Спрашивается — если тут нашел приют Бурарум, не ошивается ли где-нибудь в этих местах и его вечный соперник?

Дальше раздумывать времени нет. Бросаюсь вслед за Жаклин как раз в момент, когда тварь таки обнаруживает ненавистного смертного, посмевшего бросить ей вызов в собственном логове. С поразительным для существа таких размеров проворством полубог кидается в мою сторону, впервые за много столетий покидая свое логово и непостижимым образом ввинчиваясь в узенькую щель за спиной.

Хорошо хоть ствангарка ушла. Теперь можно драться насмерть, не оглядываясь на девчонку. Или — что гораздо лучше — попытаться оторваться от погони.

Ушла? А кто тогда бежит, ополоумев от ужаса, навстречу и вопит: «Ма-а-а-ама»? За ней по пятам гонится милое создание, в котором легко опознать того самого Латруха — выглядит оно как облако морозного тумана, только такого мороза, как внутри Латруха, не бывает даже в Мире Лиангхара. По форме облако напоминает огромную змею. Предчувствие меня не обмануло. Накликал, блин…

Миг — девчонка бросается мне на шею. Тонкие руки вцепляются в меня, не вдруг оторвешь. А тут еще ощутимо вздрагивает под ногами пол от поступи двух чудовищных (вроде бы бесплотных, и в то же время очень, очень тяжелых) сущностей разом. В общем, я не удерживаюсь на ногах и, так и не оторвав от себя Жаклин, качусь в угол крошечного подземного зальца. Там, где мы встретились, создания, до предела обозленные появлением древнего врага, сталкиваются.

Оба бьют одновременно, обе атаки с легкостью пробивают защиту. Неудивительно: дерется ведь не скромный Палач Лиангхара, а полубоги, сильнее коих лишь Владыка и другие Боги. И в магическом мире, и в реальном воцаряется такая вакханалия цвета и звука, что сознание почти сразу же милосердно гаснет. Милосердно — потому, что иначе я мгновенно сошел бы с ума…

Смешно, но я все еще жив. Хотя говорить «жив» о Палаче Лиангхара не очень-то правильно, не будем придираться к словам. Я вновь уцелел. Значит, следует подумать, как выбраться из негостеприимного подземелья, где дрались повздорившие из-за нас с малявкой полубоги.

Первое, что ощущаю, когда сознание возвращается — чье-то теплое дыхание на лице. Приоткрываю глаза, чтобы никто не догадался, что я жив и готов к действию: может, это враг. Но вместо клыкастой пасти надо мной лицо Жаклин с закушенной пухлой губкой. На нем читается озабоченность в сочетании с откровенным страхом. Еще бы она не боялась: остаться в кишащих чудовищами подземельях одной — тут бы и я испугался. Лет так сорок назад, когда еще не прошел даже первого Посвящения.

Старательно восстанавливаю в памяти сражение с двумя полубогами. Как хотите, а из боя я выйти живым не мог, если только напрямую не вмешается Владыка. Последнее — не в счет: я бы знал. Значит… Вот именно, у них все сорвалось из-за Жаклин. Выяснить бы, почему?

Девчонка замечает, что я жив, у нее вырывается радостное: «Ой!», одна из косичек соскальзывает мне на лицо. Сейчас еще целоваться полезет — этого мне только не хватало… Я не ошибся: щеки касаются теплые, мягкие губки.

— Что здесь произошло? — спрашиваю тоном строгого папаши, вернувшегося домой. Надо же — даже голос не дрожит…

— Господин Левдаст, — лепечет девчонка, еще не веря счастью. — С вами все в порядке?

— Да, — отвечаю. — Ты не ответила на вопрос. Расскажи подробно, не упуская ничего, какой бы чушью тебе это ни казалось. Все очень важно.

— Когда я выбежала из огненного зала, стало очень холодно, хотя только что пот катился градом, — начинает Жаклин. Еще бы ей было не холодно, в двух шагах от Повелителя Зимы Латруха…

— Дальше что?

— Потом впереди появилось гигантское ледяное облако, напоминающее змею. Где оно проползло, обращался в прах сам камень. Когда оно приблизилось, мамин оберег засветился, стал излучать тепло. Ледяной рванулся ко мне, но тут же отпрянул.

Обжегся. Но почему не атаковал всерьез? Небось взбешен был…

— Я как наяву услышала голос мамы: «Назад!» И побежала, хотя видела, что оттуда навстречу мчится огненный. И ты… ой, простите, господин Левдаст, вы… оказались там, где они должны были встретиться. Сбила вас с ног и оттащила прочь.

— А они?

— Столкнулись. Останься мы там, нам бы не жить. Такая свистопляска была — парило, как в бане…