Сила Мира

Послав в цель стрелы, взбешенные потерями «единороги» сами кидаются в атаку. На этот раз копья остались лишь у немногих орков. Они пускают в ход мечи, ножи, кто-то пытается влезть на Тварей и задушить. Но это уже ничего не меняет. К месту боя, наконец, подтянулись мелкие, но зубастые зверюги, от них не спасает сомкнутый строй, против бесчисленных орд бессильны пращи. Тварюшки с легкостью прокусывают сапоги и толстые кожаные штаны, острые зубы перегрызают сухожилия, впиваются в руки и лица упавших, Твари Ночи затапливают строй. Падают щитоносцы, потом пращники — теперь костяные стрелы «единорогов» собирают обильную жатву. Зубастая мелочь уже добралась до центра каре, где лежат раненые — и начинается пиршество. Увы, те, кому выпала участь еды, по большей части еще живы.

Тетрик видит, как кричат заживо поедаемые раненые, как рослый воин в разорванной на животе, окровавленной кольчуге хватает за шею, выдавливая жизнь, «кота», но еще несколько зверюшек вцепляются в плечи, руки. Бьет в голову какой-то твари кинжалом старец-шаман, увешанный амулетами, как аркотская красавица — украшениями. Клинок скользит по черепной коробке, входит в мохнатую спину. Зверюга верещит дурным голосом, изворачивается и впивается в руку, с легкостью дробя кости. Сам зверея от боли, шаман перехватывает жертвенный нож другой рукой и несколько раз вонзает в живот твари. Миг спустя и сам кубарем катится по шлаку: подобравшийся сзади «единорог» бьет между лопаток обоими копытами. Подняться жрец уже не может, над ним смыкается чавкающий кровоточащим мясом, пищащий ковер прожорливой мелюзги.

Тетрику кажется — он видит кошмар и не может проснуться. Он и рад бы зажмуриться — но настоящие глаза итак закрыты, а те, которыми видят сражение Твари Ночи, жмуриться при виде разделанного мяса не приучены. Наоборот, Тетрик чувствует голод дорвавшихся до еды зверюг. Голод неутолимый, только усиливающийся с каждым проглоченным куском мяса. Похоже, он — единственное доступное им чувство, не считая, конечно, боли и, у очень немногих, похоти. Идеальные воины — дисциплинированные, сильные, бесстрашные и очень неприхотливые. Готовые броситься в бой по первому приказу, не рассуждая, ради чего и против кого…

Единого строя уже нет, но орки еще сопротивляются. Крейтон бы одобрил: Воитель Аргелеба (будем надеяться, живой и не изменивший) и сам из тех, кто в плен не сдается. Внизу все так перемешалось, что уже не понять, кто, кого и зачем бьет. Ясно лишь, что сопротивление еще продолжается. В центре бывшего орочьего строя вообще идет резня. Высокий, немолодой воин с несколькими товарищами лихо рубит наседающих монстров ятаганом и массивным ножом. Какой-то «единорог» плюет в него костяной стрелой — воин отбрасывает стрелу ножом, одновременно в прыжке ятаган развалвает «прыгуна», брызжущая светящейся кровью туша падает под ноги воину, загородив к ним доступ мелким зверюгам. Юноша едва сдерживает тошноту, когда видит, как, вместо того, чтобы броситься на врага, несколько «крысотакс» занимаются пожиранием «кабана». Умирающее чудовище еще успевает сомкнуть челюсти на одном из едоков, но остальные уже выдирают из еще живого тела здоровенные клочья мяса.

Выпустивший стрелу «единорог» бросается вперед, торопясь сбить воина копытами. Пожилой чуть сторонится, пропуская тварь, и полосует зверюгу поперек хребта. Чешуйчатая броня не выдерживает, ятаган глубоко входит в тело, рассекая позвонки — и монстр бьется в агонии, разбрызгивая светящуюся кровь. А воин уже прикрывает раненого соратника, прямо к ноге которого бросается «крысотакса». Короткий взблеск ножа — и зверек корчится в агонии рядом с «кабаном». Голодные тварюшки впиваются в свежее «мясо».

Интересно, кто так лихо рубится? Тетрик приказывает крылатой зверюге спуститься пониже — и тихонько ахает от изумления. С ног до головы забрызганный кровью, раненый, с перекошенным от бессильной ненависти лицом, рубится на поле, ставшем могилой последней орочьей армии Мирфэйна, Яллог. Остальные старейшины — те, кто хотели выдать Тетрика врагу — уже нашли последнее пристанище в желудках Тварей Ночи. А спасший его Яллог жив — но считать ли это везением, Тетрик не знает. Пережить гибель своего народа — такое счастье, что лучше умереть сразу…

«Опасность!» Откуда приходит это чувство, Тетрик не знает, но какая разница? Важно, что он вовремя чувствует копящуюся впереди Силу. На построение магического щита нет времени, да Тетрик и не знает, как это делается. Он просто призывает Силу Мира и бьет туда, откуда вроде бы исходит угроза. Тетрик не мудрит: даже простенькая Огненная Кирка в исполнении Силы Мира почти неотразима. Даже в нее можно столько всего намешать…