Сила Мира

Наконец внутри здоровенного замка что-то клацает, жрец осторожно, чтобы не прилипла к ледяному металлу рука, его снимает. Входит, зажигая лучину. И махает нам рукой, мол, заходите.

Комнатка жреца обставлена даже беднее, чем дом приемных родителей Аэллы. Только таинственно мерцающее в свете масляной лампы изваяние богини-Лучницы в красном углу, небольшой каменный очаг, да жесткий топчан. И, конечно, полка с единственным настоящим богатством жреца, книгами — вот и все убранство комнаты. Массивные фолианты не покрыты пылью — знак того, что они нужны не для красоты.

Жрец достает самый толстый и тяжелый том.

— Собрание пророчеств древних жрецов. Многие из них жили еще до основания Ствангара. Кто-нибудь из вас умеет читать по-аркотски?

— Я, — отзывается Неккара. — В Храме Исмины учат.

— Прочитайте вот здесь, — открывает жрец книгу ближе к концу.

— «Пророчество сто семьдесят пятое, — начинает Неккара, переводя текст на эрхавенский. — Призывающий Ночь Чоттопадхья, год восемь тысяч сто одиннадцатый Железной эры». Лимну бы сюда — она перевела бы точнее, определила дату списка…

— Нам какая разница, — пожимает плечами Крейтон. — Когда это написали?

— Разницы никакой, но чем древнее текст, тем труднее правильно прочесть и сделать нужные выводы, — улыбнулась Неккара. Если дата верна, пророчеству около тысячи лет. Нужны лучшие храмовые архивисты, знатоки эпохи, а мы, возможно, упустим что-то важное. Но что смогу, сделаю. Слушайте.

Тысяча лет пройдет, прежде чем объединятся Храмы. В краю, где никогда не бывает лета, поднимется Заря Зла и наступит Утро Свинцового Отчаяния, ибо явится в Мир новый, вобравший в себя все зло и всю силу множества Миров бог. И бессильны против него те, кто считал себя всесильными, и ничего не знают о нем мнящие, что знают все. И тогда наступит Злой Час!

И будут мор и голод великий, а рати чудовищные нападут на людей, смерть же падет с земли и с неба. Но станет это началом Конца Времен. Ибо когда переполнится чаша терпения Его, падут покровы и придет Он, дабы сделать души праведных слугами своими, души же грешникова пищей своей.

Встанут же против него Двое, в чьи руки вложен Ключ от Мира. В их власти принести Миру спасение или полную погибель. И таков Ключ этот, что погибель могут принести и порознь, спасение же — лишь вместе…

Дочитать Нек не успела. Раздается крик, потом дикий, нечеловеческий рев, грохочет пушка — и суматошно звонит, скликая людей на бой, старинный храмовый колокол. «Рати чудовищные» идут на штурм, больше тут появиться некому…

Глава 13. Ночь огня

— Ты к воротам, я к реке, — командую Крейтону. Тот повинуется молча: почтение к субординации у них в крови. Воитель — по-нашему Старший Убийца, на ранг младше меня. Я вообще в их отряде старший — и по возрасту, и по рангу. Тогда почему я подчиняюсь Неккаре, тоже всего лишь старшей жрице? Только потому что так велела Амелия? Ну, с ней-то я договорюсь. Верховная жрица Исмины Палачу Лиангхара не указ.

От храма что до ворот, что до реки — одинаково. Крейтон наверняка примчался на место одновременно. Проверить я не могу: с вышки сразу за частоколом открывается такое…

Из дальнего леса, через общинные поля, что находятся за рекой, валом валят какие-то странные звери. Прыгучие, ползучие, летучие (и, конечно, когтясто-зубастые), иные сцепляются вместе, выставив вперед только бронированные спины, и катятся вперед огромными шарами. Пока арбалетные болты не долетают, но у меня большие сомнения, что от них будет толк, когда долетят.

На стены бегут мужики со старыми, списанными с армейских складов мечами и копьями, жуткими на вид, но чертовски неудобными пиками, переделанными из кос, топорами и армейскими же алебардами. За их спинами располагаются женщины и просто девчонки с арбалетами — по большей части тоже самодельными, но попадаются и тяжелые пехотные. Нашлась боевая работа и детишкам — им предстоит подносить стрелы, по возможности оттаскивать раненых. Участвовать в бойне предстоит всем — иначе до рассвета не доживет никто. Твари Ночи, как их окрестили в Васте и Вейвере, в плен не берут…

Правильно мы поступили, что не сбежали. Похоже, село окружено десятками тысяч тварей, оказаться в поле — верная смерть. Никакая магия не спасет, даже если подействует. А тут, глядишь, и продержимся.

— Стоять на-асмерть! — передается из уст в уста приказ ствангарского лейтенанта, с весны приписанного к селу. Он учил ополченцев и помогал укруплять село. Теперь ему предстоит возглавить сопротивление. Сможет ли молоденький лейтенант толково руководить несколькими сотнями селян, лучше не задумываться.

У дальних ворот еще раз бабахают пушки, на сей раз обе сразу. Потом стреляют еще две, а потом слышится лязг мечей и чей-то жуткий крик. Я вижу, как белеют лица, кто-то спрыгивает со стены и мчится вглубь села. Это точно непорядок. Пример дезертира заразителен, если не преподать мужикам наглядный урок, бой кончится, не начавшись.