Сила нашего притяжения

– По мере того как мы приближаемся к моменту взлета – ох, до старта около тридцати миллионов секунд, – стоит хорошенько подумать, зачем мы здесь собрались. Для чего мы все это делаем. Почему вам, – он произносит слово «вам» так, словно обращается к тебе лично, ко всем американцам и всему человечеству одновременно, – не безразличен полет?

Повисает еще одна драматическая пауза, и мне кажется, я слышу, как рядом посмеивается Леон.

– Прогресс. Да, это еще один гигантский скачок, но дело не только в нем – речь идет о новых достижениях в области освоения солнечной энергии, медицинских технологиях, исследованиях климата. Отправка людей на Марс для создания базы «Орфей» – первый шаг к достижению всех этих целей. Когда мы приземлимся – обещаю, вы запомните, где находились в тот день, на всю свою оставшуюся жизнь.

Он уходит со сцены под гром оваций, и Мара поздравляет его, чуть не задушив в объятиях. Я перевожу взгляд на Леона, и он реагирует гораздо более выразительно, чем обычно: закатывает глаза и строит недоверчивую мину.

Неожиданно возвращается Кэт и садится рядом со мной.

– Марк знает, как зажечь толпу.

– Это все ерунда, – хмыкает Леон.

Я молчу. По правде говоря, в речи Марка звучала подлинная страсть. Сердце колотится у меня в груди, и я чувствую прилив энергии. Бэннон явно искренне произносил эти слова.

Марк и Мара дают с трибуны интервью для местных новостей, которые все никак не могут насытиться происходящим. Когда Бэнноны вот так стоят, держась за руки, даже у меня возникает жгучее желание взять у них интервью и присоединиться к неистовствующим журналистам.

– Не знаю, – отвечаю я. – Похоже, Марк действительно верит в то, что говорит.

Они молчат, вероятно, потому, что уже сменили тему, пока я размышлял. Когда Бэнноны устают от интервью и уходят, журналисты разворачиваются, чтобы сфотографировать членов семей других астронавтов.

Какой-то фотограф пытается сделать несколько снимков мамы и папы на одной из аллей парка. Леон с силой хватает меня за плечо, и я чуть было не подпрыгиваю от неожиданности, но затем вижу, что к нам спешат репортер и оператор «Стар-Вотч», и сразу все понимаю.

Мы встаем, отряхиваясь, пока женщина-репортер указывает оператору повременить с записью. Затем она поворачивается ко мне.

– Это ведь ты у нас на короткой ноге с соцсетями?

– Я… да, а что?

У нее настолько безразличный вид, что невозможно сказать, счастлива она или грустит – и способна ли вообще испытывать человеческие эмоции.

– Меня зовут Киара. Я тоже из Бруклина.

Киара не спрашивает моего имени, но, скорее всего, она его уже знает либо ей все равно. Даже несмотря на такое отношение, есть в ней что-то привлекательное. Она довольно симпатичная, и образ у нее узнаваемый: такой милый моему сердцу бруклинский стиль.

Киара в ботильонах, узких черных джинсах и прозрачной белой кофточке, поверх которой наброшена клетчатая рубашка. Иссиня-черные волосы ниспадают на плечи, она сверлит меня взглядом сквозь стекла пучеглазых зеркальных очков. Каким-то образом она умудряется во всем этом не потеть.

Уверен, подобное прохладное отношение никак не связано со мной или кем-то еще. Кажется, что она… выше всего происходящего. Должен признать, это тоже производит успокаивающее впечатление, учитывая, как эмоциональны уроженцы Техаса.

– Ужасно, правда? – спрашивает она.

– Это мое первое публичное мероприятие, – говорю я, пожимая плечами. – Но, надеюсь, к следующему разу подхвачу простуду.

Леон фыркает, но ничего не произносит. Киара тоже смеется, и бруклинские язвительные струнки, что еще отзываются в моей душе, вибрируют в унисон с ее смехом.

Камера начинает работать, к нам присоединяется Кэт, и мы втроем неловко позируем перед объективом. Тяжело вздохнув, Киара словно по щелчку пальцев преображается. Теперь она полностью увлечена происходящим. На ее лице расцветает широкая улыбка – и я тону в ее обаянии.

– Со мной рядом трое детей астронавтов миссии «Орфей», ставшие верными друзьями с первого дня знакомства: Кэл Льюис – младший, Леон и Кэтрин Такер. Итак, как вам выступление Марка Бэннона? – спрашивает Киара. – Весьма впечатляет, правда? – На лицах у нас читается сомнение. Ее глаза сужаются, и я вижу, как в них вновь вспыхивает подлинная Киара.

– О да, – быстро отвечаю я. – Слушая Марка, нельзя не вдохновиться сказанным.

– Что верно, то верно, – соглашается она. – Ну что, есть среди вас будущие астронавты?

Киара улыбается и наклоняет голову, словно мы какие-то щенки, что определенно не вызывает у нас ни снисхождения, ни понимания – мне приходится чуть ли не физически напрягаться, чтобы скрыть перед камерой свое отвращение.

Но даже у меня не находится подходящих слов. Я знаю, эти интервью насквозь фальшивы; они мастерски скроены так, чтобы можно было подогнать их под любую историю, которую журналисты найдут особенно интересной. Я наблюдал подобное много раз, но что делать теперь, когда «Стар-Вотч» творит это уже со мной? От этой мысли мне становится противно.