Сила спокойствия

Но недостаточно сказать «достаточно». Чтобы понять это, нужна глубокая, вдумчивая духовная работа, которая уничтожит иллюзии и посылки, лелеемые нами всю жизнь.

Джон Милль, философ и юный гений, был крайне мотивированным мальчиком; он прочитал и усвоил практически все значительные классические тексты (причем в оригинале: на греческом и латыни). Юноше было около двадцати, когда он впервые задумался о своих целях. Он писал:

Мне пришло в голову задать самому себе вопрос: «Предположим, все ваши цели реализованы; все перемены во власти и мнениях, которые вы ожидаете, могут быть осуществлены в это самое мгновение, — станет ли это для вас великой радостью и счастьем?» И неугомонное самосознание четко ответило: «Нет!» В этот момент сердце мое провалилось: разрушился весь фундамент, на котором зиждилась моя жизнь.

У Милля началось психическое расстройство; для восстановления потребовались годы. И все же ему, пожалуй, повезло, что он пережил это так рано. Большинство людей никогда не узнают, что их достижения не принесут им облегчения и счастья, которые — как им кажется — они должны дать. Или они поймут это только после того, как на алтарь достижений будет положено чересчур много времени и денег, отношений и мгновений внутреннего мира. Мы добираемся до финишной черты лишь для того, чтобы задуматься: это оно? А что дальше?

Это болезненное распутье. Но хуже, что мы его игнорируем: мы проталкиваем вниз ощущение экзистенциального кризиса, прикрываем его плотными слоями бессмысленного потребления и амбиций. Мы создаем у себя заблуждение, что если продолжать упорно делать одно и то же, то мы достигнем иных результатов.

В каком-то смысле это проклятие, но и одна из наших добродетелей. Никто не достигнет совершенства или просветления без желания стать лучше, без склонности изучить потенциальные области улучшения. И все же желание большего — или потребность в нем — часто противоречит счастью. Великая теннисистка Билли Кинг говорила: тот же менталитет, который гонит спортсмена вверх, часто мешает ему наслаждаться тем, ради чего он усердно работал. Потребность в прогрессе может препятствовать получению радости от самого процесса.

Не может быть спокойным человек, который не способен ценить вещи такими, какие они есть, особенно если он сделал для этого объективно много. Чувство «больше, больше, больше» — словно гидра. Удовлетворите, выбросьте одно желание из списка — на его месте тут же отрастут два новых.

Лучшее понимание достаточности приходит к нам с Востока. «Когда ты понимаешь, что у тебя все есть, — говорил Лао-цзы, — весь мир принадлежит тебе». В книге «Дао дэ цзин» говорится:

Нет большего несчастья, чем незнание удовлетворенности, и нет большей опасности, чем стремление к приобретению.

Именно поэтому кто умеет удовлетворяться, тот всегда доволен.

Западные философы пытались найти равновесие между желанием получить больше и ощущением удовлетворенности. Эпикур: «Ничто не может быть достаточно для человека, для которого достаточно — это слишком мало». Томас Траэрн, английский поэт и религиозный деятель: «Иметь блага и ценить их — значит быть в раю; иметь их и не ценить их — значит быть в аду… Ценить их и не иметь их — значит быть в аду».

Стоики, жившие в практичном мире Римской империи периода расцвета, знали правду о деньгах. Сенека был богат и понимал, что это плохо соотносится с умиротворенностью. В его работах множество историй о людях, которые довели себя до бедствий, гоняясь за ненужными им деньгами и неположенными им почестями.

Умеренность — это ключ. Рассудком мы это знаем. Но чувствуем только при озарении или трагедии.

В 2010 году американский политик Марко Рубио ходил с телефоном по комнатам своего дома и собирал средства для предвыборной кампании в Сенат. В это время его трехлетний сын выскочил через заднюю дверь и упал в бассейн. Рубио слышал звук открывающейся двери, но не прервал важного разговора: в доме было полно народу. Через несколько минут он обнаружил, что ребенок плавает в бассейне лицом вниз и уже почти не дышит.