Silentium! (СИ)

Я не мог найти внятного ответа на вопрос, чем я был интересен ему, но по большому счёту это было и не так важно. Намного более значимым было то, что постепенно я начал чувствовать себя очень комфортно рядом с этим человеком. Я по-прежнему ценил уединение, но Макс перестал напрягать меня своим присутствием, и иной раз я даже стал ловить себя на том, что мне его не хватает, когда я оставался один на выходных в своей квартире.

По воскресеньям Макс обычно отсыпался на неделю вперёд и разгребал тонны домашнего задания, которое не всегда успевал делать по будням. В силу этого я не смел отнимать у него время в единственный выходной, но замечал за собой, что по понедельникам каждый раз ждал его появления в инвентарной с особым нетерпением. Даже по псу Макса после выходных я начинал скучать.

Подлец тоже привязался ко мне и теперь, когда мы гуляли, приставал с игрищами не только к Максу, но и ко мне. Поначалу во время наших прогулок я продолжал держаться в стороне, оставляя утомительную задачу развлекать пса его хозяину, но затем, однажды всё-таки поигравшись с Подлецом, понял, что носиться с ним было довольно весело. Казалось, звонкий лай пса и смех Макса, который наблюдал за нами, лечили мою затравленную душу, и благодаря им я, хоть и не начал разговаривать, получил возможность выбраться из другой клетки — недоверия людям.

При этом я продолжал чувствовать себя несколько странно из-за того, что у меня впервые за девятнадцать лет одиночества появился близкий человек. Пусть мы и познакомились при обстоятельствах, которые я не любил вспоминать, и в целом Макс был, мягко говоря, своеобразным, он прочно зацепился в моей жизни. Если в начале нашего знакомства я настороженно относился к его компании и явно предпочитал одиночество совместному времяпрепровождению, то теперь я боялся того, что в один день Макс исчезнет или же, что ещё хуже, всё наше общение окажется каким-то грязным розыгрышем.

Я понимал, что, когда в голову лезли подобные мрачные мысли, во мне говорили отголоски прежней отшельнической жизни, и старался не обращать внимания на их злобные шепотки. В реальности Макс не давал мне никаких поводов переживать о том, что наше общение было временным, и, напротив, с каждым днём мы только сильнее друг к другу прикипали.

Так, с наступлением зимы, когда наш серый город окрасился в белое, укрывшись тонким слоем первого снега, Макс во время одной из наших прогулок с Подлецом предложил мне выпить. Мы шли по направлению к дому Макса, и он заговорщически сказал:

— Мне зарплату сегодня подкинули, даже с какой-то надбавкой. Хочу обмыть это дело, ты как?

Я напрягся.

— Ты чё, не пьёшь?

Я пожал плечами. Я выпивал разве что по праздникам, покупая бутылку какого-нибудь дешёвого вина, но редко допивал купленное до конца. В целом я был равнодушен к алкоголю.

— Понятно, значит, запьёшь. Сворачивай в магаз.

Мы привязали Подлеца у входа в супермаркет, попавшийся нам на пути, и зашли внутрь. Когда мы подошли к полке со спиртными напитками, Макс задумчиво спросил:

— Пивас вашему английскому королевскому величеству совсем не канает и нужно что-то поблагороднее?

Я взглядом указал на бутылку сидра.

— А, ну это нормально, да. Возьми себе для разогрева, если хочешь.

С этими словами Макс достал с верхней полки пузатую бутылку коньяка.

«Хотя бы не водку взял», — подумал я, когда мы направились к кассе. Помимо бутылок Макс ещё прихватил несколько пачек сигарет и плитку шоколадки для меня.

— Чтобы ты сразу не проблевался без закусона, — пояснил он.

Я не знал, чего ждать от внезапно спланированной пьянки, потому что никогда не пил крепкий алкоголь. Но я всё же доверился Максу, решив, что он в случае чего проследит за мной и не даст напиться до беспамятства.

Таща под мышками покупки, мы вскоре подошли к дому Макса. Довольный Подлец, который вдоволь нагулялся, бодро семенил перед нами и радовался тому, что его хозяин пригласил меня к ним в гости.

Мы завернули за угол дома, как вдруг Макс встал как вкопанный. Пёс, не ожидавший резкой остановки, с любопытством обернулся на парня и натянул поводок, стремясь пойти дальше. Не обращая на него внимания, Макс бросил:

— Я тут подумал, а что, если мы к тебе пойдём? В моём гадюшнике ты уже успел побывать, может, и свой теперь покажешь?

Макс как обычно говорил в свойственной ему нахальной манере, но его голос прозвучал несколько хрипло. Я проследил за взглядом парня, чтобы понять, что побудило его неожиданно изменить планы.

Я увидел силуэты двух фигур, стоявших возле подъезда Макса. Несложно было догадаться, кто мог его поджидать. Громилу запросто можно было узнать издалека, а более мелкий парень, топтавшийся рядом с ним, не мог быть никем иным, кроме как тем самым Желтозубым, который хотел вырезать мне язык.

Болезненное воспоминание заставило меня нахмуриться, и я нервно сглотнул. Я посмотрел на Макса и на долю секунды у меня создалось ощущение, что он тоже боялся этих двоих или по крайней мере не хотел показываться им на глаза вместе со мной.

Макс был их главным и не собирался позориться тем, что проводил время с таким, как я?