Сильмариллион

Самый первый тяжёлый удар войны пришёлся по сыновьям Финарфина. Ангрод и Аэгнор были убиты. С ними рядом пал Бреголас, вождь людей из Дома Беора, со многими своими воинами. Барахир, брат Бреголаса дрался западнее, недалеко от Сирионского Прохода. Там на подходе с юга был отрезан от своих король Финрод Фелагунд. Он спешил на помощь северным сородичам и был окружён у Серехских болот с малым отрядом воинов. Его бы убили или взяли в плен, но подошёл со своими храбрецами Барахир, и люди сумели прорубиться сквозь врагов, окружили короля стеной копий и вывели его из боя, хотя ценой больших потерь. Так спасся Фелагунд и вернулся в подземный свой дворец Нарготронд. Тогда поклялся он в дружбе Барахиру и обещал ему и его роду любую помощь в нужде и в знак верности дал Барахиру своё кольцо. Барахир был уже по праву главой Дома Беора, и вернулся он в Дорфонион, но большинство людей из его племени бросили тогда свои жилища и бежали в Хифлум под защиту горных крепостей.

Моргот ударил так, что Финголфин и Фингон не успели подойти на помощь сыновьям Финарфина. Войско, двигавшееся из Хифлума, было с большими потерями отброшено назад к укреплениям в Эред Ветрин и с трудом удержало их от захвата орками. Под стенами Эйтель Сириона пал Хадор Златовласый, защищая с тыла повелителя своего Финголфина. Было тогда Хадору шестьдесят лет и шесть, и погиб вместе с ним младший сын его Гундор, пронзённый множеством стрел. Горько оплакивали эльфы их обоих. Править вместо отца стал Гальдор Высокий. Мощные Горы Тени не пропустили огненные потоки, и орки и балроги не смогли там победить доблестных эльфов и людей севера. Хифлум выстоял, оставшись угрозой Морготу с фланга, но Финголфин оказался отделённым от соплеменников морем врагов.

Сильнее всего пострадали от войны сыновья Феанора. Почти все восточные уделы были захвачены Врагом. Эглонским перевалом Враг овладел, хотя достался он ему недёшево. Келегорм и Куруфин потерпели поражение и отступили на юго-запад окраинными болотами Дориата. Добрались они до Нарготронда и попросили убежища у Финрода Фелагунда. Так их воины усилили гарнизон Нарготронда. Но, как выяснилось потом, было бы лучше, если бы они остались со своими на востоке. Маэдхрос совершил подвиги необыкновенного геройства, и орки бежали от него. После муки на Тангородриме дух его горел белым пламенем, и был он страшен, словно вернулся из мёртвых. Не смогли враги взять крепость на горе Химринг, многие храбрейшие воины из Дорфониона и восточных уделов уцелели и собрались под рукой Маэдхроса. Сумел он снова закрыть Эглонский перевал, так что орки по той дороге не могли пройти в Белерианд. Когда они там не пробились, то напали на народ Феанора в Лотланне, разбили эльфийскую конницу, и ворвавшийся через Маглорский Проход Глаурунг опустошил всю землю между истоками Гэлиона. Орки захватили крепость на западном склоне горы Рерир, разграбили весь Таргелион, страну Карантира, и осквернили озеро Хелеворн. Перешли они реку Гэлион и прошли в Восточный Белерианд. Огонь и ужас шли с ними. Маглор присоединился к Маэдхросу у горы Химринг, а Карантир бежал с остатками своих подданных к охотникам Эмрода и Эмраса и с ними вместе зашёл за гору Рамдал на юге. На горе Амон Эреб поставили они часовых и оставили небольшой отряд воинов. Зелёные эльфы им помогали, и орки не прошли ни в Оссирианд, ни в Таур-им-Дуинат на диком юге.

А в Хифлум дошли вести о том, что Дорфонион оставлен Врагу, что сыновья Финарфина погибли, а сыновья Феанора изгнаны со своих земель. Показалось Финголфину, что всему племени нольдор приходит конец, что не смогут больше возродиться их дома, всех настигнет гибель, и отчаяние и ярость погнали его вперёд так, что никто не смог бы остановить его. Вскочил он на высокого коня своего Рохаллора и вихрем проскакал, взметая пыль, через Дор-ну-Фауглит. Те, кто видел его, бежали прочь, потрясённые, решив, что сам Оромэ явился, ибо глаза его в гневном безумии сверкали, как очи вала. Так подскакал он один к Вратам Ангбанда, затрубил в рог и ударил по медным створам ворот, вызывая Моргота на поединок. И вышел Моргот.

Говорят, что вышел он тогда из своей твердыни в последний раз. Был он сильнее всех в том мире, но всё же единственным из валар, узнавшим страх. Не хотел он самолично принимать вызов. А вышел, потому что рог Финголфина заставил скалы звенеть, а резкий и ясный голос Финголфина проник в глубины Ангбанда и называл Финголфин Моргота трусом и Властелином рабов, и все его военачальники это слышали. Медленно поднялся Моргот со своего подземного трона, каждый шаг его был, как удар глубинного грома, и вышел он, закованный в чёрные доспехи, встал перед королём эльфов, как башня в железной короне. Тень щита его из матовой чёрной стали была подобна грозовой туче. Звездой сиял Финголфин в этой тени, ибо доспехи его были украшены белым серебром, а голубой щит усыпан кристаллами горного хрусталя. Обнажил он свой меч, Рингил, и засверкал меч ледяной молнией.