Сильнее истинных (СИ)

Безусловно, это был не самый простой факультет. Но марийцев на этом направлении вообще не было. Считалось, что им психика не позволяет видеть все те «ужасы». Только я не был марийцем. А зарплаты и прочие привилегии этих хирургов мне нравились. И даже тот факт, что выпускникам по окончании положено год отработать на военном звездолете, меня не смущал. Зато потом смогу неплохо устроиться.

Так что перед выпуском из пансиона я заполнил анкету и переслал на выбранный факультет. И… и получил отказ!

Первые минуты не мог поверить. Как так возможно? У меня высшие баллы по всем профилирующим предметам! И только сноска пояснений дала уточнение. На этот факультет из-за особенности мест службы, прохождения практики и прочего не принимали особей женского пола.

Самое смешное, что за пять лет учебы в пансионе никто не усомнился в моей половой принадлежности. Пришлось снова отправлять запрос, поясняя, что я «мальчик». Вообще-то на эту тему у меня были сомнения. Копни кто глубже, и всем станет ясно, что я тасиец-омега. Особь, которая ближе к женскому полу, чем к мужскому. Но даже в документах начальника пансиона я числился марийцем.

Хлопот и забот у начальника пансиона и без меня хватало. Так что он подтверждение для университета переслал, не особо вникая в мою расовую принадлежность. А я отправился порадовать сестричку своим поступлением в университет.

========== Часть 7 ==========

– Тебе нужна другая одежда, – заявила Леля, когда перестала смеяться.

Я ей поведал об ошибках в анкете. И сестренку это очень развеселило.

– Угу. И перестань мне вплетать в волосы ленты. Иначе даже в костюме я не смогу убедить студентов, что парень.

– Красивый. Очень красивый парень, – чмокнула сестренка меня в щеку.

Но по магазинам мы отправились уже на следующий день.

Долго стояли в отделе мужского шмотья и не знали, что купить. Раньше проблем не было. Все мои наряды были скорее стиля унисекс, а порой откровенно девичьи. В основном, я предпочитал туники. Возможно, по этой причине так долго числился «девочкой». Фасон удлиненной рубашки скрывал все мои формы. То, что у молодой «девушки» нет груди, особо никого не интересовало. Зато сами туники напоминали платья. А Леля еще и расцветки выбирала яркие. У марийцев вообще склонность к таким оттенкам. Только у сестренки желание видеть вокруг яркие цвета после плена даже усилилось. Она до сих пор не может находиться в тусклых и полупустых помещениях.

А ее спальня вообще напоминает логово взбесившейся «цветочной феи». Все такое яркое и неординарное: драпировки на стенах, полог над кроватью, ковер, на стилизации окна – три слоя штор. Наряды и обувь подстать интерьеру.

Так что, впервые оказавшись в мужском отделе, мы замерли, не зная, что выбрать. Я уже хотел звать консультанта, когда Леля сориентировалась.

– Вот, видишь, манекен. Его наряжали знающие люди, значит, берем для тебя похожее.

«Кажется, консультанта все же стоило пригласить», – пришла мне в голову запоздалая мысль. Не могу сказать, что покупка нарядов, похожих на те, что были на манекенах, меня порадовала.

Правда, когда мы зашли в следующий магазин, то костюмы мне понравились больше, чем купленные в предыдущем салоне кожаные штаны, цепи и жилетки. Папа носил нечто похожее. У меня в памяти даже стали всплывать те образы, что я ещё помнил. Леля скривилась. Строгие костюмы и галстуки ей совсем не нравились. Она сразу предложила заменить галстуки шифоновыми платками, что мы видели в магазине напротив.

Спорить с сестренкой я не стал. В конце концов, потом на занятия могу надевать, что сам выберу. Малышка останется жить в пансионе и не будет контролировать мои ежедневные переодевания.

Сам факт, что мы теперь будем видеться только по выходным, безусловно, меня беспокоил. Но Леля заверила, что уже взрослая, одиннадцать лет, и вполне сможет прожить без меня. Кроме того, у нее добавились занятия. Она себе набрала языковых факультативов, и свободного времени у неё оставалось по минимуму. Такого рвения к учебе даже я не проявлял.

Скорее всего, у Лели просто не было других интересов. Общаться и дружить с пансионскими детьми она так и не смогла. Ее раздражали болтливые соседки, да и капризы детей в любом проявлении Леля не переносила.

Честно говоря, я и сам, если слышал плачущего ребенка, мысленно содрогался. Казалось, что сейчас возникнет надсмотрщик и пристрелит малыша.

Месяцы плена у кваи отпечатались в нашем сознании навсегда. Так что общение с кем-либо давалось нам с трудом. Хотя для себя я поставил цель – влиться в студенческую среду. Даже посмотрел несколько фильмов с подходящей тематикой. И все равно слабо представлял, как и что будет. По сути, я же омега-тасиец. И среди студентов альф и просто мужчин мне может быть неуютно. Леля, кстати, уже это знала.

Все получилось случайно. Но то, что сестренка не предаст и никому не расскажет, я был уверен. Но у меня имелись серьезные вопросы о своей сущности. Очень хотелось до той библиотеки университета добраться.