Сильнее истинных (СИ)

Естественно, двух сестричек Лист поселили в отдельных комнатах. «Наши родственники» оказались настолько богаты, что смогли оплатить десятикратное содержание обычного ребенка пансиона. И если остальные воспитанники имели более скромные помещения, да и количество детей в одной спальне варьировались от пяти до десяти человек, то у нас с Лелей были две спальни и личная игровая.

Отчего-то это сразу стало предметом зависти всех пансионских воспитанников. Друзьями или просто приятелями мы не обзавелись ни через месяц, ни через полгода. Честно говоря, не очень-то и стремились. У нас были другие проблемы.

Леля категорически не желала оставаться одна. И то, что мне нужно учиться в школе, ее не останавливало. Воспитатели тихо перешептывались потом, как неразумно представителей Мара отправлять в пансион, да еще таких маленьких. Как это неправильно влияет на тонкую и ранимую психику детей.

В результате для Лели в учебных классах поставили небольшие раскладные кресла. Леля, разместившись в креслах, тихо играла или листала книжки. Если уставала, то там же, на кресле, и засыпала. Учителя вскоре привыкли к её присутствию и не обращали внимания.

А еще согласно секретной рекомендации психолога нам был назначен особый реабилитационный курс. И даже средства выделили немалые. Никогда не думал, что посещение магазинов можно включить в программу лечения. Для всех служащих пансионата доводилась информация о том, что родственники, присылающие нам деньги, требуют… хм… их тратить.

Каждый выходной кто-то из воспитателей вел нас с Лелей на первый орбитальный уровень. Именно там располагались магазины, рестораны и прочие заведения, где можно было потратиться. Неожиданно меня этот шопинг увлек. Может, мы и не тратились особо, но по магазинам гуляли долго. Можно точно сказать, что и на Лелю, и на меня такая терапия действовала успешно. После выходных я с большим энтузиазмом погружался в учебу.

Но когда Леле исполнилось шесть лет, мне стали намекать, что пора ребенка отдавать в школу. Мол, смысл этого пансиона - выпускать будущих студентов с повышенным уровнем интеллектуального развития.

Со всеми этими доводами я был согласен и вечерами уже давно занимался с Лелей. Попутно сам совершенствовал грамматику языка марийцев. Но самым большим моим достижением стало то, что Леля, наконец, стала засыпать одна в спальне. Безусловно, я читал ей перед сном книжки и пел песенки. Но последний месяц Леля уже не прибегала по ночам ко мне.

Во многом этот ребенок был разумнее сверстников. Полгода плена у кваи сделало девочку взрослее на несколько лет. Так что, серьезно поговорив с Лелей, в начале учебного года я лично отвел ее в первый класс. Сам, конечно, весь день был как на иголках. После четвертого урока не выдержал и помчался в корпус к малышам. И как выяснилось, вовремя. У них как раз закончились занятия, а Леля, забившись в уголок и прижав к себе игрушку, отказывалась уходить без сестры.

Пару месяцев мне пришлось не сладко. Но все же психика у этого ребенка была довольно гибкой. Привыкла Леля и к школе, и к тому, что я не бываю рядом ежесекундно. У меня же появилась еще одна причина для того, чтобы обрести личное пространство. У меня начали проступать признаки омежьей сущности.

О самой тасийской расе я нашел совсем немного информации. В обычном школьном учебнике давались только общие сведения. Про два пола, что внешне все выглядят «мужчинами», про вынашивание детей омегами, и, собственно говоря, все. Но картинку в учебнике анатомии я разглядывал долго. А когда у меня появилась темная полоса над паховой областью, то все сомнения отпали. Я – омега.

И снова возмущался тому, что так мало информации. Даже у преподавателя спросил. Тот мне пообещал, что в университете я буду иметь доступ к библиотеке. Пока же, если что интересно, могу у воспитанников поспрашивать.

Спрашивать что-либо у молодых альф я не хотел. Да и учились в моем классе всего три тасийца. Вообще большинство воспитанников пансиона были землянами, что в какой-то мере было оправдано. Орбитальный комплекс располагался в пределах солнечной системы Тасии. И смысла отправлять своих детей в пансион тасийцы не видели.

Но были в пансионе и сироты. Немного. Как и почему, я не вникал. Знал только, что в классе у Лели всего семь детей. Опять же все они были рождены на орбитальном комплексе. Остальные подростки если и попадали в пансион с других планет, то обычно после четырнадцати лет. Отчего-то это было очень престижно. Да и подготовка к университету у нас велась серьезная.

Основные часы занимали химия и биология. Я старался учиться усердно, поскольку понимал, что у нас с Лелей нет никого. Только я сам обеспечу наше будущее. Между прочим, на лицевую хирургию я решил не поступать. В десятом классе нас водили на экскурсию в университет. И я вдруг решил, что хочу заниматься репродуктивной хирургией.