Сильнее истинных (СИ)

Дети в повторении команды не нуждались и дружно начали карабкаться по лианам. Только я торопиться не стал.

– Андри, давай, – окликнул меня кто-то.

– Нет, мы с Лелей в другом укрытии спрячемся, – отозвался я.

О том, чтобы взобраться с малышкой на деревья, и речи не шло. Одну ее я точно не оставлю. Лучше вместе погибнем. Но от ребят стоило чуть отойти. Я выбрал заросли тех самых растений с крупными листьями. Потом еще ложбинку отыскал и потянул туда Лелю.

– Не бойся, моя звездочка, не бойся, сестренка, – успокаивал я, прислушиваясь к гулу летательных аппаратов, что кружили поблизости.

– Спой песенку, – тихо попросила Леля.

Я и пел, пока звуки близких взрывов не начали заглушать меня. Теперь только и оставалось, что смотреть в глаза Лели, таким образом подбадривая ее. Глазенки у нее действительно уникального цвета. У всех марийцев такие. Те листья, что укрывали нас, на просвет имели такой же оттенок, как у глаз Лели.

Мы продолжали смотреть друг на друга и не шевелились. Посторонняя мысль не к месту пришла в мою голову. Между прочим, у меня самого оттенок радужки искусственно изменен. Интересно, зачем мне меняли цвет глаз? Чтобы я был больше похож на землянина? Или у тасийцев запрещено усыновление детей другими расами? Хотя у тех тасийцев, что я встречал, цвет радужки варьировался. И сиреневых точно не было. Обычного тасийца запросто можно перепутать с землянином. А вот Лелю никто не спутает, ее расу определят и без документов.

Впрочем, определять, похоже, будет некого. Последний взрыв был совсем рядом. И на меня такое отчаяние накатило, что тело затряслось. И почему я не могу защитить малышку?! Потерял братишек и сейчас бессилен что-то предпринять!

От следующего залпа нас буквально подкинуло. Причём оглушило так, что на какое-то время я выпал из реальности. Но когда очнулся, то сообразил, что взрывной волной нас откинуло под деревья. Лелю я по-прежнему прижимал к себе. А меня не ранило и не контузило.

– Где болит? – начал ощупывать малышку.

– Нигде, только ушки оглохли, – ответила девчушка.

Ушки и у меня «оглохли». Казалось, что снаряд точнехонько упал на нас, но мне и Леле неимоверно повезло. Между прочим, пока мы анализировали своё состояние, кое-что изменилось: на небе появились еще летательные аппараты. И те черные истребители точно не принадлежали кваи.

Бой в небе разгорелся не шуточный. Военных истребителей становилось все больше. И вот уже звездолет кваи, кувыркаясь, начал падать. Мелкие же катера кваи уже давно посбивали. И, наконец, бой закончился.

Только выбираться на поляну я не спешил. Хотя мы и подошли к тем деревьям, где прятались остальные дети. Кажется, местные животные действительно сбили с толку пилотов, демонстрируя на тепловизоре другую группу теплокровных. Никто из детей не пострадал. В основном, бомбили чуть ниже, там, где мы с Лелей прятались.

– Думал, что вас зацепило, – Гирт оглядел нас со всех сторон.

– Повезло, – буркнул я в ответ.

– А эти, что летают, нас не разбомбят? – обеспокоился ситуацией один из мальчишек-тасийцев.

– Сидите здесь, я выйду на поляну и помашу летчикам.

Нам же оставалось надеяться, что визуальная техника у этих военных на уровне, и ребенка с кваи они не перепутают. Впрочем, все сложилось удачно. Правда, ждать помощи нам пришлось еще пару часов. Оказалось, что вертолетов или чего-то подобного у военных не было. Им пришлось добираться к нам на вездеходах, а потом пешком.

В общем, пока дошли спасатели, пока осознали, что и как, прошло немало времени. У меня уже не осталось никаких сил на проявление радости и других эмоций. Да и Леля заснула на руках. Так что я сидел, убаюкивая малышку, и просто ждал.

– Здесь только дети: земляне, шесть тасийцев, два ребенка-марийца, – перечислял прибывший военный кому-то наш состав.

– Почему два марийца? – пробормотал я себе под нос.

– Андри, у тебя глаза, как у меня, – шепотом поведала мне проснувшаяся Леля.

– Зелёные? – уточнил я. Леля кивнула. И моментально сообразил: – Тогда ты моя сестренка. Мы Андри и Леля Лист.

Помню, что генетически земляне и марийцы похожи. Да и не станут сейчас нам делать глубокий анализ ДНК. Не до того.

Вообще-то всем так было «не до того», что наши имена спросили только на третий день. Пока всех волновал вопрос – не носители ли мы какой инфекции. Запоздало ограничили с нами контакты. Снова карантин и изоляция. Условия, конечно, были отличные. Только бывшие пленники долго не могли приноровиться к новому питанию.

Собственно, весь тот месяц, что проведённый в карантине, мы приучали наши желудки употреблять жесткую пищу, и не семь раз в сутки, а четыре. Психологи разных мастей, рас и пола беседовали с нами каждый день. Угу, они именно беседовали. Мы за время пребывания в плену отвыкли от таких долгих разглагольствований с посторонними людьми.

– Лелечка, ну, чего же ты все молчишь? – увещевал очередной психолог сестренку, расположившись за пластиковой перегородкой.

– Меньше говоришь — дольше живешь, – поведала свою «мудрость» Леля.