Сильнее времени (СИ)

Гнездилов, оглушенный взрывом, пытался сориентироваться, раздавал какие-то указания прибежавшему городовому, требовал вызвать врача из Обуховской больницы. Посреди проезжей части на мостовой лежал бесформенным кулем Плут. Боковым зрением Аня заметила, как он пошевелился, вставая сначала на корточки, а потом и на ноги. Одна рука у Плута болталась безжизненно, видимо, сильно раненная. С нее капала кровь прямо на землю. Другой же рукой он вдруг достал откуда-то наган и, шатаясь, пошёл в сторону Андрея.

- Все-таки ты мне помешал, цыганское отродье! - С ненавистью выкрикнул он, наставляя пистолет на Андрея. Тот обернулся на голос, посмотрел на Плута непонимающе. Видимо, не ожидал

- Стой! - Закричала Аня.

Раздался щелчок взводимого курка, резкий, как взмах кнута, и затем прогремел выстрел. Аня почти физически ощутила, как летит пуля. Она видела ее траекторию, понимала, кому она достанется. Всё опять было как в замедленной киносъемке, но она не успела ничего сделать. Мгновение и пуля превратилась в красное пятнышко на белой рубахе Цыгана под распахнутым овечьим тулупом. Андрей даже не дёрнулся, только посмотрел удивлённо на грудь, где, всё увеличиваясь, растекалась по белой ткани красноватая лужица.

Аня услышала смех, дикий, полоумный. Так мог смеяться лишь сошедший с ума. А он, Иван, и был сумасшедшим, фанатиком. Еще один выстрел и вот уже пробирающий до неприятных мурашек хохот прервался внезапным хрипом. Плут пошатнулся и повалился на землю. Аня с облегчением поняла, что это Гнездилов попал четко в цель.

Только сыщик опоздал. Андрей осел, стараясь не упасть, но силы оставляли его, он стал заваливаться на спину. Аня бросилась к нему, в страхе зажимая рот ладонью, чтобы не закричать от ужаса. Помогла опереться о выступ, оставив раненного Николая в руках подоспевшего сыщика. Губы Цыгана мгновенно пересохли и побелели. Он привалился к бордюру, дыша часто и прерывисто. Закатил глаза, сдерживая гримасу боли, чтобы не напугать ее.

- Андрей, держись! Сейчас будет врач, слышишь? Александр Сергеевич послал за доктором! – Как обезумевшая, шептала Аня.

Это какой-то сон, страшный, невероятный. Только-только она порадовалась, что Николай жив, хоть и ранен, как случилось это. За что судьба так жестока к ним?

- Прости… - Выдавил Андрей с усилием. – Это все из-за меня… Кольцо свело меня с ума… Прости…

Аню охватил ужас. Ну почему? Почему столько жертв? Почему они не приехали раньше? Зачем вели эти беседы в допросной, разглагольствовали? Николя ранен от взрыва, и она даже не знает, насколько серьезно, а теперь и Андрей с пулей в сердце лежит прямо на мостовой. Было совершенно очевидно, что он умирал сейчас прямо на её руках. Да, он преследовал ее, даже чуть не убил, но, если подумать, Андрей просто хотел вернуть себе перстень, который принадлежал его роду.

Аня машинально убрала черную прядь волос, которую трепал ветер, с побелевшего лба Андрея. Перстень на пальце, надетый впопыхах в допросной, чтобы не бросать его в полицейской части, блеснул багряным. Этот перстень, будь он неладен, требовал крови, пока не получил ее сполна. Это она во всем виновата. Если бы не побежала тогда от полицейских, то никогда бы не поскользнулась, не повредила лодыжку, не повстречалась бы с Николаем. Он жил бы себе припеваючи, как и положено было ему по рождению. Не было бы всего этого. И никто бы не пострадал. Зачем вообще она поехала на эту конференцию? Зачем помогала Порфирию тащить тот сундук? Зачем она вообще согласилась взять это кольцо? От него одно горе, начиная с той истории на ярмарке!

В голове вдруг мелькнула странная мысль: все началось на ярмарке, больше полувека назад. Тогда Порфирий стал случайным свидетелем кражи, обличил цыганского мальчишку, который удирая, обронил фамильный перстень. Это кольцо поднял Порфирий, забрал его себе, хотя не должен был. Раз перстень мог перемещать в будущее, возможно, он мог вернуть все вспять? Туда, где все началось. Но тогда этой истории не будет, а Аня никогда не вернется в прошлое, никогда не встретится с Николаем, никогда не узнает историю своего рода, никогда не увидится с отцом! «И пусть!» - вдруг решила она. Уж лучше жить без любви, но точно знать, что Николай жив, что Цыган не ранен смертельно, что нет никакого проклятия!

И Аня решилась. Получится ли? Кто ж знает? Но отчего бы и не попробовать? Пусть и до полнолуния далеко, да и место неподходящее, почему-то вдруг почувствовала – в ее силах повернуть время вспять.

Придерживая Андрея, она остервенело, сцепив зубы и зажмурившись, провернула кольцо на пальце, так сильно, как только смогла, несколько оборотов сделала. А в голове держала образ того дня, когда история эта только случилась. В памяти всплыл голос Порфирия Георгиевича, мягкий и плавный, убаюкивающий, который рассказывал ей, не верящей, стародавнюю сказку.

Глава 47. Повернуть время вспять