Сильное лекарство (ЛП)

Они вышли на обзорную площадку, которая представляла собой не больше, чем деревянный настил, выступающий над рекой. Джона поднялся по ступенькам и подошёл к перилам, опираясь на них локтями. Кэмерон встал рядом с ним, но не смотрел на реку. Вместо этого он наблюдал за Джона — за его сдержанной позой, лёгкой дрожью мышцы, расширенными глазами — и думал, сорвётся ли он снова.

— Что ты видишь, Джона? — наконец спросил он, не в силах выдержать напряжение.

Тишина тянулась так долго, что Кэмерон задумался, услышал ли его вообще Джона. Но затем мужчина сделал глубокий вдох.

— Я вижу огонь, — прошептал Джона. — Повсюду. Всегда. Вижу кровь и боль. Вижу мёртвых людей и тех, кто должен быть мёртв, но пока нет. И это просто обычная среда.

Кэмерон больше не мог этого выносить. Как бы это ни было неприемлемо — потому что к чёрту приемлемость, когда другу больно — он мягко сжал плечи Джона и потянул, пока тот не оказался к нему лицом. Он считал маленькой победой то, что Джона не поморщился от его прикосновения.

Одной рукой, Кэмерон схватился сзади за шею Джона и притянул его в крепкое объятие. Тело в его руках дрожало так сильно, но так незаметно, что просто вибрировало от кинетической энергии, которую не должен был сдерживать один человек. Кэмерон сжал его крепче, в слабой попытке успокоить дрожь, но это всё, что он имел.

После нескольких напряжённых мгновений Джона прильнул к его груди, утыкаясь лицом в его майку. Кэмерон чувствовал, как пальцы Джона сжимают и отпускают ткань, напоминая действия кота. Наконец, он издал один судорожный всхлип, затем глухой стон, а затем плотину прорвало.

Казалось, будто всё тело Джона просто сдалось. Его ноги подогнулись, но Кэмерон не дал ему упасть. Вместо этого он поддержал Джона и вместе с ним медленно опустился на колени на деревянные доски настила. Он не ослабил объятие, просто держал и держал, пока Джона выплакивал свою печаль в изгиб его шеи. В этот момент, впервые, Кэмерон понял, каково чувствовать раскалённую добела ярость. В нём горела ненависть к тому, кто разорвал этого маленького мальчика на части, заставляя его вырасти в мужчину, который едва держал себя в руках.

Кэмерон поклялся, что пока он присутствует в жизни Джона, никто больше никогда не навредит ему. Кэм не был героем, не был святым, он был просто парнем, который держал другого парня и обещал его защитить. В этом не было ничего сложного. Верно?

***

Разговор с Джона всё ещё был свеж в памяти Кэма, через неделю, когда в дверь раздался стук. Звук эхом отозвался в крохотной квартире, как церковные колокола в пустом святилище. Конечно, за дверью окажется Майло. Кэмерон получил особое разрешение от доктора Шелдона и Рохана взять выходной на время визита брата.

Когда Кэмерон открыл дверь и увидел на крыльце своего брата, сразу стало понятно, что что-то не так. Майло потерял в весе фунтов десять и, судя по всему, быстро. Он всё ещё был в форме, как Кэм, но его тело сдулось до минимума, оставляя только кости и жилистые мышцы. Даже черты его лица стали острее.

Ещё парень срочно нуждался в свежем отбеливании волос, которые выросли как минимум на полдюйма натурального цвета, тёмно-пепельного, прямо как у Кэма. Конечно, ни один из них уже много лет не ходил с натуральным цветом волос.

В общем, парень выглядел несчастным. Очевидно, его что-то беспокоило, и поэтому он решил приехать к Кэму. Что бы там ни было, это будет желанным отвлечением от мыслей о том, что рассказал ему Джона, и обо всех вещах, которые оставил недосказанными.

— Привет, малой. Проходи.

Майло неуверенно улыбнулся и проскользнул мимо него в крохотную студию. Он был явно встревожен, запуская пальцы в свои растрёпанные волосы, затем скрещивая и раскрещивая руки, пока ходил по гостиной. Боже, Кэмерон просто надеялся, что от Майло никто не забеременел.

— Хочешь рассказать мне, что случилось?

Майло замер, глядя на него такими широкими глазами, что Кэмерон чуть не рассмеялся.

— Ты понял?

Кэмерон хлопнул брата по плечу, ведя его к дивану.

— Сделай мне одолжение... никогда не езди в Вегас, хорошо?

Очевидно, слишком зажатый, чтобы понять шутку, Майло сел, сжимая руками брюки, его колени подскакивали так быстро, что практически вибрировали. И он не смотрел Кэмерону в глаза. В этом была проблема. Они с Майло всегда были близки, так что если брат не мог встретиться с ним лицом к лицу, случилось что-то очень-очень плохое.

— Почему бы тебе просто не рассказать, чем ты так взволнован. Что бы это ни было, мы разберёмся, как это исправить.

Майло наконец посмотрел на него, и его идентичные голубые глаза были наполнены непролитыми слезами.

— Это нельзя исправить, Кэм, нельзя. Не в этот раз... Я... я худший человек в мире. Я причинил боль самому дорогому человеку.

От этого заявления сердце Кэма проткнул осколок льда. Он не знал, что у Майло есть девушка или кто-то ещё — в любой другой день он мог поклясться, что сам был человеком, который дорог Майло больше всех. Но он не видел Майло несколько месяцев, так что ему определённо не могли причинить боль. И всё же, ощущение тревоги не утихало.