Сильное лекарство (ЛП)

— Как пьяному младенцу. А ты как думаешь?

Кэмерон зашёл чуть дальше в комнату.

— Да, да, дурацкий вопрос.

— Ну? — подтолкнул Джона, приподняв брови.

— Что «ну»?

— Ты не спросишь, почему я ушёл так, как ушёл?

Пожав плечами, Кэмерон закрыл за собой дверь и подошёл к кровати Джона.

— Я подумал, что у тебя есть свои причины. Расскажешь, если тебе понадобится.

Джона будто сник, его тело просто сжалось. Он казался хрупким, словно находился на остром краю пропасти. Кэмерон оглядел комнату, замечая маленькие детали, которых не было раньше — стопка книг на деревянном комоде с резиновыми углами, неизвестного происхождения картина на холсте, ручной работы плед на кровати. Всё выглядело так, будто он готовился к долгому пребыванию. Кэмерон тяжело сглотнул.

Он опустился, пока не оказался на краю кровати.

— Как ты, Джона? — он опустил взгляд, когда голос немного надломился.

Джона вздохнул и откинулся на подушки на своей кровати.

— По большей части устал. Обычно у меня бывает больше времени между эпизодами, так что я успеваю отоспаться. В голове много чего происходит, и не только в плане сумасшествия. Я закончил и сдал на редактуру новую книгу...

— Один из триллеров Харпера Дж. Финча? — взволнованно спросил Кэмерон. Он чертовски любил эти книги.

— Да, новый. Думаю, мой лучший. Мне понравилось называть его своим шедевром.

— Это великолепно. Не могу дождаться, когда прочту его. Серьёзно.

Джона на мгновение уплыл, потерявшись в мыслях или зацепившись за одно из своих видений, а затем посмотрел на Кэма, сияя.

— Так приятно сидеть здесь и говорить об обычных вещах, знаешь? С тем, кто меня не пугает и не пытается анализировать. И... рядом с тобой всё... тише.

Впервые его глаза прояснились от теней, и в уголках появились лёгкие морщинки от улыбки. Сердце Кэма запнулось. Если он не будет осторожен, то может полюбить этого мужчину. Любовь может быть опасной вещью между двумя не свободными людьми. У Джона была его болезнь, а у Кэмерона семья. Они были двумя людьми, которые никогда не должны быть вместе, но вселенная продолжала их сталкивать. Кэмерон устал плыть против течения.

Он потянулся и накрыл руку Джона своей, удивившись тому, какой мягкой была его кожа, в то время как углы и линии его тела были острыми.

— Мне это тоже приятно. С таким детством, какое было у меня, заводить друзей — да и вообще какие-либо отношения — было просто сказкой, в которой жили другие люди и рассказывали тебе об этом.

— Это... отчасти печально, — сказал Джона, но выпятил нижнюю губу с поддельной грустью, чтобы смягчить удар.

Кэмерон шутливо толкнул его.

— Да, будто ты можешь это понять. Дурак.

Они оба рассмеялись, но смех оборвался, когда их взгляды встретились. Если бы они были где-то в другом месте... Но они были в больнице, где Джона был пациентом, а Кэмерон в некотором роде сотрудником. «Может, в другой жизни», — подумал Кэмерон.

— Ох, мой младший брат приезжает в гости на следующей неделе! — сказал Кэмерон. За день до этого ему позвонил Майло, и Кэмерон как раз об этом вспомнил.

— Да? Один?

Очевидно, Джона уловил тот факт, что Фоксы редко делают что-то, не собираясь все вместе.

— Да. Думаю, он хочет со мной о чём-то поговорить.

— Как ты думаешь, о чём?

Кэмерон пожал плечами. Он особо не думал об этом, просто был счастлив, что Майло приедет.

— Не знаю. У него были проблемы с новым вокалистом — Эриком, как его там... Бейтсом, вот — и он не может ничего сказать семье, потому что они подумают, что он злится из-за того, что не получил эту работу.

— Это ведь Майло знает, что ты гей, верно? — спросил Джона.

— Эм, да, это он.

— Может, тебе пойдёт на пользу провести немного времени с ним наедине, раз он член семьи, от которого тебе не нужно прятаться. Или меня не туда занесло?

Кэмерон усмехнулся. Он не мог сдержаться. Было страшно то, что Джона просто улавливал такие вещи, которые люди не говорили вслух.

— Это будет мило. Я бы хотел, чтобы ты с ним познакомился, если... если ты не думаешь, что это вызовет у тебя стресс.

Они оба знали, что на самом деле он имел в виду «если это не вызовет у тебя психическую истерику», так что не было необходимости говорить это вслух.

— Я буду рад. Мы просто придумаем сигнал, способ, которым я дам тебе знать, если станет слишком.

— Это будет отлично, — сказал Кэмерон. Он затих, запоминая лицо Джона таким, каким оно было в тот момент — расслабленным, может, даже весёлым. Его губы были пухлыми и растянулись в широкой улыбке. Зубы были белыми и идеально ровными, за исключением одного из клыков, который был повёрнут слегка неправильно. Кэмерон задумался, сложилось ли так от природы, либо произошло из-за какой-то травмы.

Его переносица была широкой — может, однажды даже была сломана — но сужалась к округлому кончику, который можно было описать только как милый. Эти карие глаза блестели незнакомой лёгкостью, хоть и попадали под тень тяжёлых бровей.

Левая бровь была пересечена перпендикулярной линией шрама, который отчасти напоминал Кэмерону шрам Гарри Поттера, только располагался не в том месте.