Сильное лекарство (ЛП)

По позвоночнику Джона пробежала тяжёлая дрожь, щекоча мышцы. Он станет пожизненным пациентом, одним из фриков в закрытом отделении, которые никогда не видели дневного света. Это последнее, чего он хотел.

— Я понимаю, док. Я подумаю над этим.

— Это всё, о чём я могу просить. Позволь мне закончить вот чем. Есть одна цитата Святого Франциска Ассизского, которую я всегда считал правдивой: «Начни делать необходимое, затем возможное, и внезапно увидишь, что уже делаешь невозможное». Я не верю в безнадёжность, Джона.

***

Чувства Джона навалились сверх меры, компенсируя его потерю ощущений и плохое зрение, и в первую очередь усилился слух. Пока он шёл по длинным коридорам в сторону общей комнаты, голоса атаковали его на каждом углу. Шёпот, каждый раз, когда Джона проходил мимо одной из стоек медсестёр в коридоре...

— ...думаешь, он скоро сделает тебе предложение?

— ...лучше бы сделал... третья годовщина с нашего первого...

Крики, когда Джона прошёл мимо входа в коридор, ведущий в закрытое отделение...

— Не смей ко мне подходить... УБЬЮ ТЕБЯ К ЧЁРТОВОЙ МАТЕРИ!

Ломанные обрывки телевизионных шоу и музыки, когда Джона прошёл мимо жилого блока...

— ...мы созданы друг для друга... как воздух создан для дыхания...

Джона остановился, достаточно надолго, чтобы впитать в себя музыку. Она наполнила его тоской, которую он не мог описать; это практически напоминало удушение. Он сделал глубокий болезненный вздох и продолжил идти. Если Джона только доберётся до общей комнаты, он сможет сесть на свой островок солнечного света и посмотреть на двор. В тишине он сможет разобраться во всех своих чувствах и выяснит, что делать.

В коридоре эхом раздались шаги, с невероятным откликом. Иногда Джона что-то просто... больше притягивает. Каким-то образом он предчувствовал, что эти шаги принадлежат кому-то знакомому, кому-то, кто искал его. В мыслях Джона это было ужасной перспективой.

Он прижался к стене, скользя дальше по коридору, как бродяга в переулке, стараясь остаться незамеченным. Как раз когда Джона собирался зайти за угол в общую комнату, появился Кэмерон, в компании медсестры Уитни.

Прежде чем успел подумать, Джона заскочил в первую попавшуюся незапертую дверь. Он закрыл дверь в пустой зал для собраний и прижался к ней, тяжело дыша. Он ещё не был готов столкнуться с Кэмероном. Его желудок и шея горели от стыда, пока он думал о своём провале.

— Как глупо, — прошептал он. — О, я просто поправлюсь, не велико дело. Кретин.

Отчитывая сам себя, Джона слушал, как звуки шагов исчезают в конце длинного коридора. И задумался, сможет ли когда-нибудь снова встретиться с Кэмероном. Задумался, видел ли Кэмерон его постыдный побег.

Глава 13

Джона избегал его. Кэмерон был в этом уверен. Сначала он подозревал это пару дней после возвращения Джона, потому что они будто никогда не находились в одном месте в одно время. Раньше они сталкивались несколько раз в день. Он говорил себе, что у Джона просто новый график — его должны были лечить как нового постояльца — а у Кэма всё было по-прежнему. Однако, его подозрения подтвердились, когда он увидел, как Джона буквально заскочил в открытую дверь, чтобы избежать встречи с ним.

Это осознание его ошеломило. Он думал, что они стали друзьями, пока Джона резко не уехал. Чёрт, после того поцелуя он отчасти думал, что они на пути к отношениям, несмотря на то, какими они будут неприемлемыми. Кэму согревало сердце то, что Джона казался рядом с ним другим, более весёлым, и Рохан подтверждал это. Так что это было за бойкотирование?

Кэмерон размышлял об этом тем ярким утром среды, делая с Уитни обход по жилому блоку. Уит начала с другого конца коридора и всё ещё находилась в нескольких комнатах в стороне, пока он застрял, глядя на следующую дверь на своей очереди — дверь Джона. Конечно же, тот будет на завтраке, но всё равно, от мысли о том, чтобы оказаться среди его вещей, окружённым его призраками и запахами, у Кэма по спине побежали мурашки.

Сделав глубокий вдох, Кэмерон открыл дверь и приготовился к работе. Когда комнату заполнил свет, Джона резко сел в кровати, широко раскрыв глаза, моргая, как какой-то пещерный человек, который никогда не видел света.

Кэмерон подскочил. Его разум говорил отступить, ведь Джона явно не хотел его видеть, но тело не меняло своей траектории. Он застыл на месте.

— Чёрт, прости. Я был уверен, что все на завтраке.

— Я не был голоден, — прохрипел Джона своим скрипучим голосом, обычным для эпизодов.

Слегка прильнув к дверной раме, Кэмерон наклонил голову, глядя на Джона и изучая его исхудавшее лицо — он назвал бы его «навязчиво красивым», если бы был писателем, но это было не так; писателем был Джона.

— Как тебе спится? — Кэмерон понял глупость своего вопроса, как только произнёс его.

Джона нахмурился, но его губы приподнялись в самой мельчайшей из улыбок.