Силовое предпринимательство XXI век

Политика укрепления государства (концентрация федеральной власти) и методы концентрации крупной собственности были таковы, что объективно входили в конфликт с более ранними декларациями Путина о диктатуре закона, реализация которых предполагала укрепление независимости судов и равномерное применение законов. Основные составляющие политики укрепления государства хорошо известны, и нет необходимости анализировать их подробно. Это федеральная реформа, которая включала создание федеральных округов, приведение региональных законов в соответствие с Конституцией РФ, реформу Совета Федерации и отмену губернаторских выборов. Итогом этой реформы стало снижение территориального распределения власти и существенная ее централизация. Как федеральная реформа, так и политика укрепления исполнительной власти во многом опирались на правоприменительные организации, такие как прокуратура, ФСБ, налоговая полиция и отчасти МВД. Их использование следовало политикоадминистративной логике, имеющей мало общего с правом или правами, что ставило их выше закона и подчиняло политическим задачам. Судебно-правовая реформа плохо совмещалась с текущими политическими задачами и была обречена на отсутствие поддержки как со стороны Кремля, так и изнутри правовой системы. Имея поддержку исполнительной власти, избранные собственники, активно участвовавшие в захватах предприятий, были заинтересованы в исключительных гарантиях прав собственности для себя и в отсутствии таких гарантий для остальных. В итоге были созданы условия не для создания нового консолидированного правового государства, а для нового этапа силового предпринимательства, основными субъектами которого стали государственные организации.

ПОЧЕМУ БАНДИТЫ ИСЧЕЗЛИ КАК КЛАСС

Сами лидеры и члены ОПГ далеко не всегда понимали, чем они занимались на самом деле, за что получали деньги, за что умирали в перестрелках. Но какова бы ни была их мифология, жаргон, язык, манеры, их деятельность в своей основе сводилась к управлению, перераспределению, регулированию отношений собственности — тому, без чего институт частной собственности был бы бессмысленным, а рыночный обмен невозможным. Уродливость, неэффективность, избыточное насилие, жадность, приводившая к разрушению бизнеса, склонность к обычному криминалу — все это не должно мешать нам увидеть в ОПГ элементарные формы политической жизни.

Но где-то на рубеже 2000 года герои девяностых стали исчезать. Речь идет, конечно, не столько о том, что одни погибли, других осудили на длительные сроки, третьи уехали за границу — важно понять, почему бандиты исчезли как класс, то есть как значимая социальная группа.

Российская экономика и политика начали меняться к концу девяностых. Приспосабливаясь к этим изменениям, сами бандиты тоже вынуждены были измениться. Те, кто опоздал, не понял хода истории, вскоре исчезли, уйдя в могилу или в тюрьму. Более умные и рациональные ушли в бизнес и государственное управление — и продержались там еще несколько лет.

Во-первых, появились новые источники стабильного дохода. Бандиты занялись инвестиционной деятельностью,т. е. начали вкладывать деньги в легальный бизнес. Они вступали в долю с бизнесменами, которых «крышевали», покупали или отнимали доли в предприятиях, становясь их собственниками. Изменился источник дохода — и это очень важно. Раньше бандиты получали охранную дань, занимаясь, по сути, простым вымогательством или конфискацией имущества. Это просто, но рискованно и нестабильно. Надо ездить на стрелки, разборки, терки, быть в центре конфликтов. Доход же от инвестиций в обычный бизнес (рестораны, предприятия пищевой промышленности, торговля и сфера услуг) был выше и требовал меньшего риска. С развитием рынков, формальных институтов собственности (акционерных обществ, холдингов и т. д.) бандиты начали получать предпринимательский доход и ренту, т. е. становились капиталистами — теми самыми «барыгами» и «комерсами», которых поначалу так презирали. А собственность требует более рационального поведения, расчета, предсказуемости, ограничения насилия. Те, кто, бандитствуя, дожили до тридцати, обзавелись семьями и недвижимостью. Они уже не хотели рисковать. Игры в «реальных пацанов» им наскучили, жены тянули в приличное общество. Так многие из них становились «приличными» людьми — настолько, насколько могли. Говоря языком политэкономии, капитализация охранной дани изменила статус бандитов, переведя их в другую социальную группу — с соответствующими последствиями для имиджа и поведения.