Силовое предпринимательство XXI век

Неоинституциональный подход, привлекающий все больше сторонников как среди западных, так и среди российских обществоведов, предполагает анализ специфического рынка услуг, относящихся к институциональной среде рыночной экономики, — таких как обеспечение информации, спецификации и охраны прав собственности, предоставление арбитражных услуг, услуг по контролю за исполнением обязательств и т. д.⁵⁴ В рамках этого подхода мафия, или организованная преступность, отождествляется прежде всего с частными нелегальными организациями, производящими эти услуги для удовлетворения рыночного спроса. Соответственно, российские криминальные группировки и другие неформальные силовые структуры рассматриваются как одно из возможных институциональных решений для защиты прав собственности или как теневая арбитражная система. Сталкиваясь с растущей неопределенностью поведения контрагентов и трансакционными проблемами и имея на выбор несколько вариантов преодоления этих проблем, экономические субъекты сравнивают затраты, связанные с этими вариантами, и выбирают наиболее экономичный. А поскольку российское государство и его правоохранительная система не только не обладают должной гибкостью, но и сами по себе дорогостоящи и малопредсказуемы, то экономические субъекты предпочитают платить частным, в том числе криминальным организациям (читай — мафии), которые в результате побеждают государство в конкурентной борьбе за рынок институциональных услуг.

Но что именно представляют собой неформальные силовые структуры? Каким образом они действуют и что именно они делают? Каковы механизмы частной охраны прав собственности и арбитража? Эти вопросы редко задаются последователями неоинституционализма. Многие из них склонны, возможно, в силу естественного недостатка эмпирических знаний, приписывать участникам неформальных силовых структур, в том числе преступных группировок, те же поведенческие закономерности, что и другим участникам рынка, т. е., по существу, сводить их к абстрактным экономическим субъектам. Иными словами, рассматривая деятельность неформальных силовых структур через призму рыночной модели или метафоры спроса и предложения, экономисты и социологи неоправданно преувеличивают роль экономических субъектов, «покупающих» охрану или другие институциональные услуги, как если бы «силовики», т. е. те, чьим ресурсом является организованная сила, были лишь пассивными поставщиками некоторого товара, покупка и цена которого определяется уровнем спроса и разнообразием предложения. В работе, посвященной институциональному строительству в России, Тимоти Фрай, например, делает следующее допущение: «Во многих случаях экономические субъекты могут выбирать, “нанять" ли им государство, самоуправляющуюся организацию или частную охранную организацию для обеспечения выполнения контрактных обязательств».[119]

Хотя теоретически такое прочтение ситуации выглядит вполне логичным, оно явно недооценивает возможности владельцев средств насилия определять выбор, доступный тем или иным категориям экономических субъектов. Стратегия неформальных силовых структур по продвижению на рынок своего «товара», известная из литературных источников как «предложение, от которого нельзя отказаться», говорит о том, что инициатива часто принадлежит именно им, а не «покупателям», хотя очень часто такая сделка внешне выглядит как добровольный акт. Эта стратегия не сводится к открытому принуждению посредством угроз или насильственных действий, хотя без них, конечно, деятельность частных силовых структур, особенно ОПГ, не обходится. Она состоит, скорее, в создании некоторого поля с ограниченным числом предусмотренных возможностей. В условиях наличия нескольких альтернативных вариантов решения проблемы безопасности и делового контроля «покупатели», т. е. экономические субъекты, действительно имеют некоторую возможность выбора. Но наличие эффективной формы решения этих проблем часто само является не столько результатом отбора, который совершают покупатели, сколько промежуточным итогом прямой конкуренции между различными силовыми организациями (силовыми предпринимателями), в которой задействован целый ряд параметров, включая информационную и силовую эффективность, политику налогообложения, организационную форму и даже культурные нормы и деловой стиль. Чисто экономическое («рыночное») прочтение проблемы институционального строительства, которое предполагает взгляд на происходящее с точки зрения экономического субъекта, оставляет без внимания совокупность отношений между владельцами средств насилия, которые своими действиями создают набор ограничений для действий экономических субъектов.

Вместе с тем для ответа на вопросы, поставленные в данной работе, институционально-экономический подход обладает рядом преимуществ.