Сильванские луны

Ответом было молчание. Приказ придавил их всех, как камень, не оставив сил ни спорить, ни думать. Неужели правда – отходить за Флёд? Это всё точно происходит на самом деле?..

Когда Лексий впервые увидел реку, ему на ум пришёл поэт. Нет, не Твардовский, хотя это, наверное, было бы логичнее всего, а Бродский. Потому что, глядя на мутный серый поток, с ворчанием и ропотом несущий ветки и прочий мусор, Лексий смог подумать только одно: как же так вышло? Ведь он ничего особенно не просил у судьбы и не желал никому дурного. Он просто пошёл с другом на концерт, вот и всё! Даже смешно: останься он дома и посвяти вечер примерной учёбе, ничего этого не случилось бы…

В тот момент Лексий ужасно разозлился на Клавдия. Нечего сказать, это он здорово придумал: довести свою армию боги знают до чего, а потом выйти из игры и сказать: «Разбирайтесь сами»! Поневоле поймёшь чувства Тарни – хотя от воспоминания о том, каким взглядом Жеребёнок смотрел утром, у Лексия по спине бежали мурашки…

Больше всего переправа была похожа на ночной кошмар, и Лексий был рад, что запомнил её очень смутно. Самым отчётливым чувством было отстранённое осознание того, до чего же это странно – лезть в реку в самую гадкую пору весны, добровольно, одетым, да ещё и такой толпой. Вода доходила до груди, люди, с плеском пробирающиеся сквозь мутные волны, оскальзывались и падали, течение сносило лошадей, тщетно ищущих опоры на шатких камнях… В довершение всего, словно издеваясь, пошёл дождь, и весь мир вдруг оказался сделанным из серой, до отчаяния холодной воды. От такого кого угодно потянуло бы утопиться, и сделать это, к сожалению, было даже слишком легко…

После своего личного Ледового побоища Лексий чувствовал себя неуютно вблизи больших водоёмов, и, когда вода серо-бурым вихрем сомкнулась вокруг его сапога, им овладело только одно острое желание – снова оказаться на берегу. Вот только в итоге дурной волшебник неожиданно для себя проторчал в реке до последнего – помогая другим. Рядом то и дело оказывался кто-то, рискующий захлебнуться, если его не выловить, а Лексий, в конце концов, хотя бы знал заклинание, приглушающее холод. Он чувствовал ледяную воду, от которой немели ноги, даже сквозь чары и меньше всего на свете хотел знать, каково же тогда остальным. Чётких мыслей почти не осталось, и единственной, которую он запомнил, было: слава богам, что у них нет артиллерии, потому что перетаскивать орудия было бы сущим адом…

Последние сильване выбрались на твёрдую землю уже после заката. Командиры собирали и пересчитывали своих людей, всадники успокаивали коней, дрожащих от усталости; Лексий не придумал ничего лучше, чем пойти искать главного стратега, и нашёл его отдающим приказы.

– Найдите мне кого-нибудь из магов, – говорил Крей своему порученцу, – и велите разжечь костры. Здесь есть дерево, но, пропасть побери, всё такое мокрое, что не загорится без чуда. Если мы срочно всех не согреем, то, боюсь, завтра господам оттийцам уже не с кем будет воевать…

– У нас точно есть на это время? – нахмурившись, уточнил один из стратегов, стоящий тут же. – Почему вы так уверены, что Регина не прикажет нас догонять? С этой женщины станется…

– Да будет вам, Карлсен, – вздохнул Крей. – Раз уж она дала нам спокойно отойти, значит, решила поберечь своих людей. За ночь её волшебники построят хорошую переправу, раньше рассвета, я думаю, можно даже не ждать…

Лексий рассеянно слушал их разговор, который, само собой, не имел права перебивать, и вдруг, как с ним иногда случалось, неожиданно для самого себя сказал вслух:

– Выше по течению в самом деле затор.

Военачальники прервались на полуслове и оглянулись на него: Карлсен с недовольством, Крей – явно ожидая продолжения.

– Его можно разобрать, – пояснил Лексий. – Уровень воды поднимется, и никто уже точно не пройдёт без моста.

Он сам толком не знал, что именно расслышал в шуме речного течения. Скрип переплетённых корней и веток? Вздохи воды, которой тесно? Но он словно воочию увидел узкое место, где течение перекрыло нагромождением поваленных стволов. Это даже не было так уж далеко…

Крей одарил его внимательным взглядом.

– Ну вот и займись, – постановил он. – Возьми людей. Сколько тебе надо?

Лексий оглянулся на невидимый в сумерках Флёд и пожал плечами.

– Да нисколько. Сам справлюсь.

С ним всё равно отправили пятерых – спрашивается, зачем? Любой волшебник был бы вполне способен и разобраться с заданием, и постоять за себя. Они отправились вдоль берега верхом и довольно быстро нашли то, что искали. Дождь пока перестал, косматые тучи разошлись, и громада затора темнела в голубоватом свете двух показавшихся лун, словно туша выброшенного на берег кита. Несколько деревьев, намертво сцепившихся сучьями, стали его скелетом, а намытый сверху мусор прочно встал у реки поперёк горла.

– Такое вовек не разобрать! – присвистнул один из провожатых.

– Лучше лошадь подержи, – отозвался Лексий, спешиваясь и бросая ему повод.