Сильвия

Я купил участок земли под строительство дома. Он находится рядом с пятидесятиакровым ашрамом гуру Девятипалого Нараяна. Идеальное место. Достаточно далеко от города, его шума и пыли и не настолько далеко, чтобы мы не могли пользоваться его удобствами. Богочеловек[39] позаботился о том, чтобы здесь были деревья и зелень, а благодаря его последователям из списка влиятельных лиц в администрации это место никогда не будет испытывать недостатка в городском комфорте. Дорога, ведущая сюда, была построена и обслуживается по специальному заказу в рамках проекта «Асфальтовый алмаз». Водоснабжение безупречно, электричество не отключают, а интернет работает быстрее, чем где бы то ни было. Мягко говоря, гуру новой эпохи с идеальным английским и привлекательной внешностью пользуется большой популярностью у молодого поколения профессионалов и предпринимателей. Он читает проповеди обо всем на свете – о социальном, культурном или духовном – в спокойной невычурной манере. Его теория нравственного стремления к удовольствию как пути к самореализации ежедневно привлекает тысячи последователей со всего мира. У них нет другого выбора, как быть порядочными людьми, и я не беспокоюсь о громких песнопениях или горах мусора.

Однажды я рискнул заглянуть на одну из его проповедей, чисто из любопытства, и ученики-волонтеры проводили меня внутрь с самыми вежливыми улыбками. Он говорил что-то об эффекте противопоставляемых пальцев как о физическом проявлении космических возможностей человеческого разума и о том, что мы ограничены в достижении шуньяты [40], если концентрируемся исключительно на материальном. Он призывал своих последователей выйти за пределы своего «я» и стремиться к единению души с центром Вселенной – он утверждал, что по божественному указанию отрезал себе один большой палец в качестве доказательства этой теории. Его безмятежное спокойствие действительно казалось образцом предельной удовлетворенности. Для достижения этого он советовал свою технику медитации «без пальца», и все заливались слезами просветления. Меня совершенно не интересовала вся эта демагогия, но Мине понравился ассортимент «целебных» ароматических свечей в магазине ашрама – особенно большие под названием «Свежее белье».

Мина хочет дом из глинобитного кирпича с центральным двориком и большой ванной комнатой с голубой ванной. Я хочу, чтобы у нее было то, что она хочет. Иногда я задаюсь вопросом, какой в этом смысл. Но я просто улыбаюсь и засыпаю.

R.I.P

Мир и покой – для живых.

Обрети покой, пока можешь.

Что, если за гранью жизни – все то же самое и даже больше?

Поспи сегодня.

Она не планировала идти пешком в обе стороны. Хотя в Кумили не бывает жарко даже в самый разгар лета, но пройти двенадцать километров – шесть из которых в гору – было утомительно.

Поначалу Сильвия радовалась, что ее хозяйка и учительница оказалась немногословной женщиной, которая не станет принуждать ее к разговору и рассказывать о себе, но за два месяца, которые она провела здесь в качестве ученицы, ее стало раздражать постоянное молчание в ее новой жизни. С момента последнего расставания год назад она столкнулась с ошеломляющим писательским блоком, который не удавалось преодолеть. По словам ее психотерапевта, первопричиной разрыва стала профессиональная ревность, и Сильвия никак не могла осознать ее глубину. Кроме того, она переживала, что эсциталопрам и арипипразол, которые она принимала последние пару лет, помогли ей справиться с перепадами настроения, но создали трещины в ее сознании, перекрывшие скважины ее воображения. Сильвия ничего не любила, ничего не ненавидела, и ее мысли не выходили за пределы прошлого и настоящего.

Тогда она решила поэкспериментировать с другими способами самовыражения, которые, возможно, помогли бы ей вновь обрести свой голос. Она обратилась к знаменитой художнице, имевшей репутацию затворницы, но та категорически отказалась, заявив, что искусству нельзя научить. Сильвия упорствовала до тех пор, пока женщина не сдалась и не разрешила ей наблюдать за работой, но при условии, что та не произнесет ни слова, пока она будет рисовать. Сильвия могла жить в свободной комнате в большом, довольно запущенном бунгало и готовить себе еду. Художница комментировала работы Сильвии только тогда, когда ей хотелось, и это случалось нечасто.