Сильвин из Сильфона

Уже на подъезде к заброшенной башне Сильвин заметил девочку в косичках лет десяти. Чумазая, с дистрофичной фигуркой, она копошилась у наполненного водой котлована с тряпичной куклой в руках, и когда Сильвин подошел, поспешила сама всё о себе рассказать, не забывая ковыряться в носу грязным пальцем в бородавках. Выяснилось, что куклу зовут Лиза, а саму девочку Марина, что она родом из шахтерского поселка, где работы нет, а по праздникам угощают мандаринами. Некоторое время назад мать отвезла ее в город и показывала толстому дяде, который называл себя доктором Айболитом, заставлял раздеваться и везде щупал. Он остался недоволен осмотром и долго выговаривал маме, что она его надула, а та разозлилась и на обратном пути ссадила малышку в случайном переулке. Сильвину удалось выяснить, что вот уже две недели Марина живет в подвале, питается тем, что удается отнять у крыс, а пьет из луж.

Марина была неказистым скелетом в обносках, с безобразным ртом в пол-лица, к тому же от нее отвратительно пахло, но Сильвин увидел в ее сердце целое поле чудеснейших диких цветов, и эта ее внутренняя красота до боли поразила его. Хочешь пойти со мной? — не выдержал он. Нищенка без колебаний согласилась, почему-то она безоговорочно поверила ему с первой секунды знакомства.

Всех четверых Сильвин поселил в комнатах на своем этаже, приняв особые меры по их обустройству. Марину он доверил попечению Чернокнижницы, поручив ей безотлагательно привести ребенка в порядок.

Герман. Что за голодранцев ты сюда притащил? Здесь и так всякой заразы по паре! Дихлофоса на всех не напасешься!

Сильвин. Это мои братья и сестры. Они будут здесь жить. Я прошу тебя относится к ним так же, как и ко мне.

Герман. Что еще за братья? Я не знал, что у тебя такая куча родственников. И где они были раньше, когда ты месяцами задерживал мне плату за комнату?

Сильвин. Они мне не родственники. Братьями я их называю потому что они такие же странники, как и я. Они помогали мне, чем могли, но им самим было нелегко.

Герман. Странники? Что это значит, в конце концов?

Сильвин. Странники — это неполноценные люди, которых здоровое сытое общество презирает и все время пытается убрать с глаз долой. Вся их жизнь от рождения и до самой смерти — это долгое одинокое мучительное и бесполезное странствие в поисках высшей справедливости…

Герман. Так, подожди… Ты придумал называть себя Странником… Странствие в поисках… Ага! Не значит ли это, что ты будешь первым, кто эту высшую справедливость отыщет?

Сильвин. Возможно. Тебе не понять…

Герман. Да куда уж нам, здоровым сытым дикарям!

Запись 4

«БуреВестник», «Призрак Робин Гуда»

…Итак, существует ли Странник на самом деле или это всего лишь головокружительный вымысел моих собратьев по перу? Если существует, то откуда он взялся? Правда ли все то, что приписывает ему народная молва? Кто он — Робин Гуд или очередной варвар из преисподней, пытающийся экспроприировать наши последние гроши? Каковы его истинные цели — нечистоплотное обогащение или, как многие судачат, благородное перераспределение благ?..

Сантьяго Грин-Грим

Бандиты, подначенные ревнивым Германом, не пожелали признать Гангрену, Нашатыря и Чернокнижницу равными себе, полноценными членами сложившегося преступного синдиката, как настаивал Сильвин. Первое время они всячески третировали странников, подчеркивая их фекальное прошлое и свое стратосферное превосходство. Но после одного случая их пыл угас, а Герман со своими непримиримыми доктринами остался в полном zero.

Дело в том, что деятельный Сильвин решил основать корпорацию авто-попрошаеки поручил Гангрене, как маэстро своего дела, ею управлять. Тот сначала усомнился не только в собственных возможностях, но и в успехе всего предприятия, но Сильвин настоял. Начинали с десяти точек на центральных перекрестках города, где Гангрена расставил самых убогих своих собратьев, пообещав им половину от сборов и трансферт, то есть доставку на место. Чуть позже сформировали мобильную бригаду прикрытия, в обязанности которой входило зачищать конкурентов и разрешать недоразумения с недовольными и милицией.

Эффект оказался настолько ошеломительным, что дело пришлось немедленно расширять. Теперь на всех паркингах, светофорах, перекрестках — везде, где машины останавливались хотя бы на несколько секунд, появились всевозможные калеки, которые, красуясь увечьями и нестерпимо воняя, просили им помочь, а еще приторговывали вопиющей подделкой. На Гангрену работало уже полторы тысячи человек, и они приносили доход не меньший, чем вся деятельность злобного Германа и его ястребов.