Силы и престолы. Новая история Средних веков

В среду, 12 июня повстанцы из Кента и Эссекса расположились лагерем недалеко от Лондона в Блэкхите, где их встретила делегация столичных олдерменов, доставившая сообщение от мэра Уильяма Уолворта, запрещавшего им подходить ближе к городу. Сообщение не было услышано. В Блэкхите Болл произнес знаменитую проповедь, общий смысл которой емко выражали слова: «Когда Адам пахал, а Ева пряла, кто тогда был дворянином?» Этот риторический вопрос отражал глубину присущих восставшим антиаристократических настроений и их убежденность в том, что на их стороне сам Бог. К юному королю Ричарду II повстанцы относились с наивной нежностью, считая его жертвой коррумпированных чиновников, а не собственно источником тирании. Они утверждали, что выступают за «короля Ричарда и простой народ» и любой, кто встанет между королем и народом (как в прямом, так и в переносном смысле), будет считаться законной добычей.

Утром в четверг, 13 июня Тайлер со своими людьми двинулись из Блэкхита в Ротерхит. Там их навестил их юный герой-король в сопровождении нескольких ближайших советников – они спустились вниз по реке на весельной барже от лондонского Тауэра. Однако королевская партия не решилась сойти на берег и вступить в переговоры со стоящими на берегу и довольно устрашающе выглядевшими повстанцами. Эта сдержанность раздосадовала толпу – люди принялись грабить Саутуарк (крупный пригород Лондона на южном берегу Темзы), а затем устремились к Лондонскому мосту. Считалось, что штурмовать город с юга невозможно, поскольку мост перекрывали надежные заграждения, но сочувствующие восстанию горожане открыли их, и десятки тысяч повстанцев хлынули внутрь. Так начались два с половиной дня почти неконтролируемых беспорядков, надолго оставшиеся в коллективной памяти лондонцев. Заключенных выпускали из тюрем. Судебные книги изымали и сжигали на улицах. Савойский дворец – прекрасную лондонскую резиденцию Джона Гонта, дяди короля, взяли штурмом и сожгли дотла. В городе воцарился ад на земле.

В пятницу, 14 июня король Ричард предложил повстанцам прислать к нему делегацию и встретил ее за городскими воротами в Майл-Энде. Повстанцы предъявили ему требования: принять хартию, которая фактически перевернула бы с ног на голову введенные после Черной смерти трудовые законы, официально отменив крепостное право, ограничив арендную плату четырьмя пенсами за акр и дав законную возможность оговаривать условия трудовых контрактов. На все это Ричард согласился. Кроме того, он сказал повстанцам, что, если они смогут лично привести к нему тех, кто их предал, он проследит, чтобы восторжествовала справедливость. Это была катастрофическая ошибка, стоившая многих жизней. Когда известие об обещании короля дошло до города, протесты, и без того достаточно грубые, перешли в кровопролитие. Повстанцы ворвались в Тауэр и схватили двух скрывавшихся там высокопоставленных членов Королевского совета: Саймона Садбери, канцлера и архиепископа Кентерберийского, и сэра Роберта Хейлза, казначея. Обоих обезглавили, а их головы насадили на пики.

После этого город окончательно вышел из-под контроля. В воцарившемся хаосе погибло множество людей. Среди убитых были слуги Джона Гонта (самому ему посчастливилось во время беспорядков оказаться в Северной Англии), смотритель королевской тюрьмы в Саутуарке и, самое трагичное, около 150 фламандских купцов, которых убили просто за то, что они были иностранцами. Охота на «предателей» продолжалась всю ночь пятницы 14 июня и весь день в субботу. Только во второй половине субботнего дня, когда опьяневшие и выдохшиеся повстанцы наконец затихли, городским властям удалось взять ситуацию под контроль. Король снова предложил встретиться с восставшими на площадке для игр в Смитфилде за стенами Лондона, но на сей раз у него имелся план.

Вечером 15 июня король увиделся лицом к лицу с Уотом Тайлером, который предъявил ему еще более радикальные требования. Ныне бунтовщики призывали к полной отмене всякой власти господ, за исключением королевской власти, и полной конфискации и перераспределению церковных земель. Они повторили высказанное ранее в Майл-Энде требование об отмене крепостного права. Это был немыслимый манифест, гораздо более радикальный в своем революционном порыве, чем даже манифест мятежников чомпи во Флоренции. Неудивительно, что Ричард ответил уклончиво, а когда Тайлер начал проявлять нетерпение, ситуацию взял в свои руки мэр Уолворт. Он попытался арестовать вождя повстанцев, в завязавшейся потасовке обнажились кинжалы, и Тайлера смертельно ранили. Его отнесли умирать в расположенную поблизости больницу Святого Варфоломея, а городское ополчение Уолворта, до этого ждавшее наготове неподалеку, окружило собравшихся мятежников и расправилось с ними. Лондон был спасен, но только теперь.