Силы и престолы. Новая история Средних веков

По словам анонимного знатного флорентийского автора дневника, в самом начале восстания чомпи «соорудили на площади Синьории виселицу, где, как говорили, собирались вешать жирных котов», и одновременно обнародовали указ, согласно которому любой, кто носил плащ (что, безусловно, позволяло считать его жирным котом), мог быть «убит без суда и предупреждения»[885]. Виселицей так и не воспользовались, но восстание не обошлось без кровопролития. Уличная толпа растерзала несчастного нотариуса, имевшего связи со свергнутым в 1378 г. городским правительством. По словам того же автора дневника, «кто-то… сильно ударил его топором по голове и расколол череп надвое. После [толпа] разорвала его под мышками, и его мозг вытек наружу, а кровь залила всю улицу… Затем его протащили по земле к подножию виселицы на площади Приоров и повесили вверх ногами. Там все собравшиеся отрезали от него по куску, насадили эти куски на свои копья и топоры и пронесли по всем городским улицам и пригородам»[886]. Впрочем, подобные кровавые эпизоды больше не повторялись, а олигархи, вернувшись к власти в 1382 г., повели себя на удивление мягко и предпочли восстановить в городе единство, а не мстить мятежникам. Тем не менее маленькие люди Флоренции показали, на что способны, когда чувствуют, что их права попираются, и к каким суровым мерам могут прибегнуть, если на их бедственное положение не обращают внимания.

Они были не одиноки. Во Франции в последние годы правления Карла V ожесточенные налоговые восстания произошли в южных городах, включая Ле-Пюи, Монпелье и Безье, где беспорядки особенно усилились в 1379 г. В 1380 г. на престол взошел двенадцатилетний сын Карла V, Карл VI, что вызвало новые протесты, на этот раз в северных городах, где к толпе протестующих присоединились популистски настроенные бюргеры (зажиточные горожане) и дворяне. Париж и его окрестности были охвачены сильными волнениями. Люди врывались в общественные здания, нападали на сборщиков налогов, преследовали и грабили евреев. В следующие два года в нормандской столице Руане, а также в Лаоне, Пикардии и во фламандском городе Утрехте произошли новые налоговые беспорядки. В январе 1382 г. Париж снова всколыхнуло восстание молотильщиков, во время которого бунтовщики, выступавшие против налогов, вооружившись «железными, стальными и свинцовыми молотками», избивали королевских чиновников и громили дома. Как писал один современник, в тот лихорадочный период казалось, будто все Французское королевство балансирует на краю пропасти – «повсюду люди стремились к свободе и жаждали сбросить ярмо субсидий, повсюду закипала жгучая ярость»[887]. Судя по всему, он был прав. Если с Жакерией 1358 г. расправились в течение месяца, то некоторые восстания, начавшиеся в 1378 г., не утихали еще несколько лет, и чем больше протестов вспыхивало по всей Европе, тем яснее становилось властям, что в мире, пережившем Черную смерть, им придется учитывать взгляды и интересы простых людей, иначе их ждут крайне серьезные последствия. Нигде этот урок не был преподан так наглядно, как в Англии, где восстание, случившееся летом 1381 г., подошло опасно близко к тому, чтобы поставить на колени королевское правительство.

Кровавое лето

Как мы видели, в Англии правительство Эдуарда III быстро отреагировало на экономические последствия Черной смерти, приняв трудовые законы, которые заморозили заработную плату и не позволили пандемии изменить основы взаимоотношений между богатыми землевладельцами и крестьянами. Чтобы удостовериться, что эти законы соблюдаются, министры Эдуарда III создали комиссии по труду, которым предписывалось расследовать случаи незаконных заработков и наказывать тех, кто стремился извлечь прибыль из того, что мы сегодня называем основными рыночными механизмами спроса и предложения. Нарушителей карали штрафами и тюремным заключением не только сразу после первой волны пандемии, но и через поколение после нее.

Соблюдение законов о труде стало для властей навязчивой идеей. К 1370-м гг., когда правление Эдуарда III подходило к концу, более двух третей дел в королевских судах было связано с нарушением трудовых законов[888]. Это был не единственный способ притеснения рабочих. В Англии существовала давняя традиция крепостного права (serfdom), согласно которой крестьяне с рождения были прикреплены к земле и обязаны выполнять трудовые повинности для своего господина, испрашивать его разрешения на заключение брака и получение наследства и не имели права покидать его владения. К середине XIV в. эта система пришла в упадок, но после Черной смерти многие лорды пытались возродить ее и с помощью находящихся в их распоряжении поместных (манориальных) судов навязать своим крестьянам полузабытую обязанность работать бесплатно[889]. Деревенские жители пытались дать отпор, нанимали адвокатов и обращались к «Книге Судного дня» Вильгельма Завоевателя[890] в надежде доказать свое древнее право на свободу от эксплуатации[891]. Их усилия оказались тщетными.