Силы и престолы. Новая история Средних веков

Но хотя Флоренция, где обрел славу Леонардо да Винчи, при Лоренцо не имела недостатка в прекрасных произведениях искусства, она была суровым и опасным местом – возможно, даже более опасным, чем во времена Козимо. Противостояние городских фракций по-прежнему могло быстро перерасти в открытое кровопролитие, как это произошло в 1478 г. во время заговора Пацци, когда убийцы, подосланные семьей Пацци при поддержке папы Сикста IV, пытались расправиться с Лоренцо и его братом Джулиано в соборе Санта-Мария-дель-Фьоре. Публичная вражда пустила глубокие корни в политической культуре Флоренции и оставила след в жизни Леонардо: в его записных книжках есть примечательный чернильный набросок одного из заговорщиков, Бернардо Бандини деи Барончелли, висящего в петле. Эскиз сопровождают оживленные примечания Леонардо о цвете одежды повешенного. У яркой, щедрой и изобильной эпохи Возрождения была мрачная изнанка в виде повсеместных кровопролитий, преступлений и войн, и людям приходилось с этим мириться. Неслучайно Леонардо рекомендовал себя Лодовико Сфорца не только как искусного художника. Он знал: чтобы достичь настоящего величия, нужна определенная доля прагматизма и умение применять свою изобретательность в самых разных сферах, в том числе, если это необходимо, и далеких от гуманности.

Леонардо провел в Милане семнадцать насыщенных и плодотворных лет. По словам Вазари, Леонардо отличала «помимо телесной красоты… более чем безграничная прелесть в любом поступке»[953] – он был красив, обаятелен, обладал кротким нравом, обожал животных и никогда не ел мяса. Непостижимый и в то же время общительный, он легко заводил друзей, хотя ближе всех к нему был только его молодой помощник Джан Джакомо Капротти да Орено, больше известный под прозвищем Салаи, который поступил к нему в ученики в возрасте десяти лет в 1490 г. Красивый, строптивый и страдающий неизлечимой клептоманией, Салаи был музой Леонардо, его учеником, протеже и (возможно) возлюбленным и оставался рядом с ним четверть века. Его юность прошла рядом с Леонардо в Милане.

За время, проведенное в этом городе, Леонардо получил немало крупных заказов, хотя в основном в гражданской, а не в военно-инженерной сфере. Он давал советы относительно благоустройства и исправления конструктивных изъянов огромного готического собора в Милане. Леонардо потратил немало времени на разработку театральных машин для развлечения придворных Лодовико. Он написал две версии «Мадонны в скалах» (сегодня хранятся в Лувре и в Лондонской национальной галерее). Он писал великолепные камерные портреты, среди них «Портрет музыканта», «Дама с горностаем» и «Прекрасная Ферроньера». Более двух лет он работал над «Тайной вечерей» – росписью в трапезной монастырской церкви Санта-Мария-делле-Грацие (глубоко увлеченный своей живописью, он дни напролет проводил на лесах, не обращая внимания на любопытных горожан, приходивших на него посмотреть). Одновременно он изучал анатомию человека и животных. «Витрувианский человек» (научный рисунок, изображающий геометрические пропорции человеческого тела) относится к этому периоду жизни Леонардо. Все это время его записные книжки пополнялись чертежами разнообразных механизмов, математическими наблюдениями, описаниями физических опытов и заметками на многие другие темы. Это был удивительно плодотворный период, но он не мог длиться вечно.

Из всех смелых идей, представленных Леонардо в письме Лодовико Сфорца от 1482 г., он ближе всего подошел к изготовлению нашумевшей бронзовой лошади – памятника отцу Лодовико, герцогу Франческо Сфорца. В первые месяцы 1489 г. он наконец получил разрешение приступить к работе, нашел студию, набрал полдюжины помощников и начал разрабатывать проект самой большой конной статуи, которую когда-либо видел мир: втрое больше натуральной величины и весившая 75 тонн, она должна была наглядно продемонстрировать могущество династии Сфорца (которые пришли к власти в Милане только в 1401 г. и стремились компенсировать недолгую историю правления впечатляющими публичными проектами[954]). Планы Леонардо относительно этого гигантского памятника были не просто дерзкими, они были по-настоящему прорывными. Он задумал отлить статую как единое целое – никто из его современников не пробовал ничего подобного, и более того, это вряд ли вообще могло прийти кому-то в голову. К концу 1493 г. Леонардо произвел необходимые расчеты для формовки, отливки и охлаждения статуи и был почти готов приступить к работе.