Силы и престолы. Новая история Средних веков

Следующие несколько недель европейцы продолжали исследовать соседние острова. Колумб, по-прежнему надеявшийся, что они находятся намного дальше к востоку (по его мнению, они достигли одного из островов Японского архипелага), хотел отыскать материк под названием Катай. Однако вместо этого он обнаружил ряд небольших Карибских островов, а затем, в конце октября и начале ноября, гораздо более крупные участки суши – Кубу и Гаити, который он назвал Эспаньолой (Маленькой Испанией). Его команда с радостным изумлением реагировала на все встреченные по пути экзотические чудеса: жемчуг и золото, диковинные растения и пряности, необычные корнеплоды, сладкие и сочные фрукты, хлопок и «некие благоуханные травы», оказавшиеся листьями табака. Вместе с тем некоторые местные обычаи привели европейцев в ужас. Сын Колумба Фердинанд позднее писал: «Индейцы[1020] имели привычку поедать всякие нечистые вещи, к примеру огромных жирных пауков или белых червей, кишащих в гнилом дереве… Некоторую рыбу они едят почти сырой сразу после того, как поймают. Другую варят, но прежде вырывают у нее глаза и тут же съедают их. Они употребляют в пищу много таких вещей, от которых любой испанец, вздумай он их отведать, не только слег бы больным, но, пожалуй, и вовсе испустил бы дух»[1021]. Именно так, по большому счету, и был устроен тогдашний мир, поворачивавшийся к людям то восхитительной, то гротескной стороной. Колумб часто говорил своей команде, что они вряд ли смогут рассказать дома обо всем, что повидали, потому что «язык не в состоянии передать всей правды об этом, и перо не в состоянии ее описать». Судя по всему, такое же чувство изумления и временами оцепенения испытывали и те, с кем он столкнулся. На Эспаньоле знатный местный житель сказал Колумбу, что его покровители, «должно быть, весьма высокие князья, коли [они] столь бесстрашно послали меня в далекий путь с небес»[1022].

Колумб пробыл в новых землях до Рождества. В канун Рождества он потерял один корабль – «Санта-Мария» налетела на рифы на мелководье близ Эспаньолы. Колумб велел команде построить из спасенных обломков корабля импровизированный форт. Он приказал одному из своих людей продемонстрировать индейцам, как стреляет мушкет, чтобы избавить их от соблазна напасть на крепость. Для охраны он оставил гарнизон из трех дюжин человек – они стали первыми жителями Пуэрто-де-ла-Навидад (гавань Рождества), «первого постоянного христианского поселения в этой местности»[1023]. 16 января 1493 г. он снова вышел в море на двух оставшихся каравеллах и направился в Испанию, чтобы рассказать всем о том, что он видел и чего достиг. Впереди ждало еще одно долгое путешествие. Через некоторое время «Нинья» и «Пинта» потеряли друг друга из виду во время шторма. Однако в первых числах марта «по неспокойному морю, при сильнейшем ветре, когда все небо… разрывали молнии и сотрясали удары грома», Колумб на своем побитом корабле вошел в порт Лиссабона. Он ненадолго остановился при дворе Жуана II (правнука Жуана I), где развлекал короля историями о своих приключениях и уверил его, что никоим образом не посягал на португальские интересы в Африке[1024]. После этого он двинулся дальше к своим покровителям.

Остаток пути Колумб проделал по суше и к середине апреля догнал испанский двор в Барселоне. По прибытии король Фердинанд встретил его лично. Они ехали по городу бок о бок, как будто Колумб был принцем крови. По словам Колумба, их католические величества остались в восторге: их охватила «бесконечная радость и удовлетворение»[1025]. Многолетние труды Колумба не прошли даром – его вера в то, что по ту сторону Атлантики лежит нечто чудесное, подтвердилась. Капеллан короля Фердинанда и придворный историк Пьетро Мартире, не зная, как расценить эти открытия, озадаченно писал: «Ведь это совершенно новый мир, бесконечно далекий от нас и лишенный всякой цивилизации и религии»[1026]. Однако Колумб был уверен, что все добрые христиане обязаны благодарить его «за великий триумф, который ждет их благодаря обращению столь многих народов в нашу святую веру, и за мирские блага, которые принесет это не только Испании, но и всем христианским землям»[1027]. Он достиг победы, о которой так долго мечтал.