Силы и престолы. Новая история Средних веков

Чем слабее становилась власть папы, чем больше ее растрачивали попусту и подвергали сомнениям, тем свободнее чувствовали себя критики и тем громче становились голоса тех, кто выражал презрение к папской должности и недовольство римской церковью в целом. В 1320-х и 1330-х гг. английский философ и монах Уильям Оккам осудил папу Иоанна XXII как еретика и заявил, что отвергает папскую власть как таковую, поскольку папы – не более чем обычные люди в пестрых шапках. «Никто не обязан доверять папе в вопросах веры, особенно если папа не способен подтвердить, что его слова разумны и согласуются с правилами вероучения», – писал Оккам[1048]. В начале XIV в. против папской коррупции выступал чешский еретик Ян Гус, на которого немало повлияло учение скандально известного оксфордского богослова Джона Уиклифа[1049]. Гус или кто-то из его окружения написал на латыни полемику под названием «Анатомия антихриста», где подробно объяснялось, почему папа на самом деле был дьяволом, и где его называли в числе прочего «мерзостью запустения», «ангелом бездны», «козлом» и «князем скверны и нечестия»[1050]. Гуса сожгли на костре в 1415 г., а его сторонников жестоко преследовали крестоносцы. Таким образом, задолго до XVI в., с которым принято связывать официальное начало Реформации, многие уже не считали превосходство папы непреложной истиной.

Выступив против испорченности Рима, Гус сосредоточил огонь критики на продаже индульгенций. Сама концепция была не нова: индульгенции возникли примерно одновременно с Крестовыми походами в XI в. Отпущение грехов сначала даровали тем, кто совершал полное тягот паломничество, а затем распространили его на целые армии, отправлявшиеся сражаться с врагами Христа[1051]. После этого индульгенции зажили собственной жизнью, чему значительно способствовало развитие доктрины чистилища, возникшей в католическом вероучении между 1160 и 1180 гг. В XII–XIII вв. индульгенции, уже никак не связанные с необходимостью воевать с язычниками или сарацинами, продавали по случаю всем желающим во всех странах Европы. В 1343 г. папа Климент VI официально закрепил эту практику, подтвердив, что индульгенции можно покупать за наличные деньги у официальных служителей церкви. Так возник оживленный рынок, который Гус и многие подобные ему считали ярким символом возмутительного стяжательства католической церкви.

В 1390-х гг. Джеффри Чосер высмеивал продажу индульгенций и другие махинации священников в «Кентерберийских рассказах». Комично алчный Продавец индульгенций в прологе к своей повести почти открыто признается в неблаговидных деяниях, хвастая тем, как ловко он обманывает доверчивых христиан и наживается, продавая им поддельные реликвии и гневно порицая их за грехи, из-за чего они спешат скорее купить у него индульгенции. «Стремлюсь к тому, чтоб прибыль получать, – говорит он, – а не к тому, чтоб грешным помогать»[1052][1053]. Чосер с присущим ему остроумием и сарказмом изобразил хорошо известный многим его современникам карикатурный образ прохиндея-торговца, действующего от имени папы. Еще через два десятка лет эту тему затронул Ян Гус, возмущенный происходящим куда сильнее посмеивающегося в стороне Чосера и готовый даже погибнуть за свое дело. Он негодовал: «Плати за исповедь, за обедню, за причастие, за индульгенции, за очистительную молитву для роженицы[1054], за благословение, за погребение, за панихиды и молебны. Последний грош, который спрячет в своем узелке старушка, опасаясь воров и грабителей, и тот не останется в целости и сохранности – выманит его подлый священник»[1055]. Прошло больше ста лет, прежде чем подобные жалобы переросли из сатиры, невнятного ропота и локального возмущения в полномасштабную революцию. Однако ее семена были уже посеяны.