Силы сопротивления

Анатолий посмотрел на Бурдюкова.

— Значит, он просто не успел. Василий остановил его раньше.

Бурдюков усмехнулся.

— А не наоборот?

Анатолий пожал плечами.

— Может и так. Тогда и у Василия не пахнет. Я же говорю, не хочу это выяснять. Мы должны держаться вместе, друг за друга, а не ссориться из-за мелочей. Можем, кстати, позавтракать, раз уж встали.

Он прошел к кровати, на которой спал Бурдюков, и подобрал ложку.

— Я пока не буду, — буркнул Бурдюков.

— Сыты? — повернулся Анатолий.

Учитывая улыбку в уголках губ, получилось гаденько. Бурдюков, темнея лицом, подшагнул к невысокому любителю шахмат.

— Думаю…

— Осторожнее, здесь паста, — сказал Анатолий. — Не подскользнитесь, брат Сергей.

— Я думаю, — Бурдюков, закипая, сгреб майку у него на груди, — кое-кому со своими лживыми намеками не помешает получить по физиономии.

— А я причем? — скривил губы Анатолий.

— Притом, что вы, брат наш Анатолий, не кажетесь мне искренним.

Бурдюков вздернул шахматиста так, что тому пришлось встать на носки.

— Я иск…

— Что?

У Бурдюкова возникла вдруг мысль выбросить Анатолия в окно. Второй этаж, пусть и над высоким первым. Не убьется небось. Хотя, может, лучше, чтобы убился? Или ноги переломал? Со своими гнусными разговорами и желанием сдриснуть за речку. Любитель порассуждать об элитах, мать его.

На вытянутых руках он потащил Анатолия в солнечный свет.

— Вас… Василий! — выкрикнул тот, шкрябая по полу носками тапок. — Василий!

— Не хотите посмотреть в окно?

— Василий!

— Эй! — услышал Бурдюков за спиной.

Последовавший затем удар по плечу, по лопатке был неожиданным и сильным. Бам-м! Бурдюков, вскрикнув, успел оттолкнуть Анатолия и уйти в сторону, поэтому второй удар пришелся уже вскользь, расцарапал спину.

Убью суку, подумал он.

— Чего творишь, урод?

Бурдюков повернулся, сжав кулаки.

— А ты? — ухмыльнулся Василий.

С длинной то ли деревянной, то ли пластиковой палкой наперевес он стоял напротив. С бороды капало. В палке, ближе к середине, торчал кривой гвоздь. Оторвал же где-то, подумал Бурдюков. Наверное, в одной из комнат раньше приметил. И без малейшего сомнения применил. Впрочем, ожидать благородства от человека, обвинившего другого в собственном грехе, было глупо.

Бурдюков поискал глазами какое-нибудь оружие. Ничего. Одеяло что ли на руку для защиты намотать?

— Ну! — подшагнул, скалясь, Василий.

Он попытался ткнуть палкой, как копьем. Бурдюков легко отклонил тычок рукой. Переполз, отступил под защиту Василия Анатолий.

— Представляешь… — хрипло поделился он. — В окно хотел… меня.

— Я тебе говорил, Толя, не наш он человек!

Василий сделал новый выпад. Отступая, Бурдюков едва не запнулся о стул, встретился глазами с бледным Перышкиным.

— Саня.

— Я это…

Перышкин стыдливо сдвинулся к окну.

— Что? — Василий, наступая, водил палкой, и конец ее мотался у Бурдюкова перед носом. — Не рассчитывал, что останешься один на один? Саня, он ссыкливый. Хотя, наверное, против нас подбивал, да?

— Неправда! — выкрикнул Перышкин.

— Еще в двери выбеги.

— К окну его гони, Василий, — сказал Анатолий, выглядывая из-за широкой спины бородача. — Вытолкнем, и дело с концом.

— А что скажем Максиму Андреевичу?

— Ничего. Скажем, ушел наверх.

— А этот? — повернул голову Василий, глазами указывая на севшего на кровати блондина.

Секундного переключения внимания Бурдюкову хватило, чтобы схватить пластиковый стул и с размаху опустить его на палку. Импровизированное копье переломилось, брызнуло осколками, повисло ошметком. Стулу, впрочем, тоже досталось — он потерял ножку и треснул вдоль сиденья.

— Зараза! — взвизгнул Анатолий.

Василий с удивлением посмотрел на остатки своего оружия.

— Ну ты скажи.

— Что, съел?

Пришел черед наступать Бурдюкову. Размахивая стулом, он оттеснил Василия и Анатолия к дверям, за которыми находился выход к туалетам и на верхние этажи. Теперь уже Василий зыркал, что бы такое схватить поувесистей.

— Ты полегче, полегче, — приговаривал он.

— А-а-а! — подхватив еще один стул, закричал преодолевший страх Перышкин. — Бей уродов!

Подбежав, он встал рядом с Бурдюковым. Ножки стула были направлены Василию в грудь. Взгляд Анатолия заметался.

— По-моему, — сказал он, покашляв, — мы слишком далеко зашли, братья мои.

Бурдюков кивнул.

— Определенно.

Ухмылка его сделалась кровожадной.

— Я тоже так думаю.

Блондин, оказывается, успел из простыни и банки консервов соорудить что-то вроде гирьки на весу и подошел, раскручивая ее на манер винта.

— Мужики! Ну что вы! — заулыбался Анатолий. — Как три мушкетера прямо! Это же проверка была!

Он отпихнул Василия и поднял руки.

— Про-вер-ка!

— Не верю, — сказал Бурдюков.

— Я тоже, — поддержал его тезка.

— С ума сойти! Мы с Василием просто хотели выяснить, можно ли вам доверять. Сложится ли из вас крепкая команда.

— А консервы? А паста? — спросил Саня, тыкая в Анатолия ножками стула.

— Возместим! — ответил тот, гримасничая, но покорно снося тычки.

— Как?

— Можете урезать нам порции.

— А Василий не против? — прищурился Бурдюков.

— У меня организм к еде требовательный, — мрачно сказал Василий, — я за себя не ручаюсь.

— Вася, — укорил его Анатолий.