Симбиот

В моем мире, в приграничной полосе тоже было полно солдат, однако это не мешало спокойно жить громадной толпе всевозможного сброда, с началом войны, полезшим изо всех щелей, стрелять в спину ненавистным коммунистам. Вот только здесь вояки не сидели в казармах, выходя за пределы баз лишь по большим праздникам, а постоянно перемещались по всей приграничной территории, изучая местность, проводя учения, ища места для закладок и строительства будущих полевых укреплений. Всего через несколько месяцев им придется на некоторое время поменяться местами, военным уйти в леса, а бандитам вздохнуть на прощание воздухом свободы от любых ограничений. В летние месяцы здесь развернулась настоящая партизанская война, с немалыми потерями с нашей стороны. Именно по этой причине взявшие меня «в плен» бойцы сидели в замаскированном окопе, а не стояли во фрунт под грибочком возле свежеокрашенного шлагбаума. Не хотели получить пулю из кустов, от случайно проходящего мимо польского националиста. Ситуация осложнялась тем, что бандитам просто некуда было деться. На всей старой границе шло обширное строительство укреплений, где день и ночь толпилась куча военных, а на новой уже полностью развернулись и освоились советские пограничники. Да и на немецкой стороне их не сильно ждали. Два непримиримых врага вцепились друг другу в глотку, не имея возможности отступить. Наших бойцов было намного больше, да и подготовлены они были гораздо лучше, так что победа осталась за нами. Большинство бегающих по лесам бандитов было перебито, а те, что остались, сидели ниже травы и тише воды, боясь ненароком привлечь внимание советского ОСНАЗа, не стесняющегося вызывать для свой поддержки авиацию и артиллерию.

— А это что такое?

Удивленный голос Городовикова вывел меня из раздумья. В руках у него была стопка моих рисунков, которую я случайно положил в папку с подборкой информации. Самым первым лежало изображение БТР-80А на фоне горного пейзажа. Верхом на нем сидело несколько солдат в погонах и с автоматами Калашникова в руках. Из бокового люка вылезал боец с противотанковым гранатометом. Очень красиво, между прочим, было нарисовано. Один из лучших моих рисунков за всю жизнь! В сердцах чертыхнувшись, я проговорил:

— Это то, что придет на смену лошади. Бронированный транспортер пехоты с приводом на все четыре оси. Никакая грязь не страшна, а если надо, может и реку вплавь форсировать. Броня противопульная, а в башне 30-мм автоматическая пушка и спаренный с нею пулемет. При большом желании можно и по самолетам стрелять.

— А в руках у бойцов что?

— Автоматический карабин под промежуточный патрон.

— Какой патрон?

— Промежуточный! Слабее винтовочного, но мощнее пистолетного.

— А что за труба в руках у этого?

— Гранатомет противотанковый.

Ока Иванович перевернул листик. Следующей картинкой было изображение Ми-24, дающего залп НУРСами.

— А это что?

— Хм… Как тебе объяснить. Это транспортно-боевой вертолет. Может нести несколько блоков неуправляемых ракет или отделение десантников. Крупнокалиберный пулемет, с вращающимся блоком стволов. Если очень нужно, может и обычные авиабомбы подцепить.

Надо было срочно отбирать листочки, потому что дальше шли реактивные самолеты!

— Лучше отдай их мне. Чем меньше людей их увидит, тем лучше.

Городовиков немедленно вернул мне всю стопку. Спустя несколько секунд он проговорил:

— Откуда это у тебя?

— Слушай, ну может у меня быть любимое дело? Кто-то водку жрет, а я рисую! Интересно мне, понимаешь, как будет выглядеть армия лет через тридцать. Вот я и фантазирую! Это ведь просто мои фантазии. Ты Беляева читал? Чудесное око? Ну, вот и я всякие штуки придумываю.

Ока Иванович на несколько секунд подвис, переваривая услышанное.

— Ты эти фантазии Тимошенко показывал?

— Ох, не любишь ты меня генерал. Хочешь, чтобы меня в дурдом упрятали?

— Какой дурдом? Ты понимаешь, что любой конструктор удавится, чтоб краем глаза взглянуть на твои фантазии!?! Ведь ты нарисовал то, что они только начинают обдумывать! И то в мечтах!

— Послушай, сколько народу рисует всякую фигню…

— Слишком натурально. Слишком естественно. Если бы я точно не знал, что такого оружия нет, а его точно нет, то я бы утверждал, что ты рисовал с натуры! Это же цельный, законченный образ…

— Я рад, что ты ценишь мои таланты художника, но давай поговорим об этом позже? Хорошо?

Из щекотливой ситуации меня выручил наш приезд на место.

Несколько часов я лазил по лагерю, вникая во все сложности быта. Опрашивал рядовых бойцов и командиров. Изучал всякого рода документы и планы. Ходил на стрельбище и полосу препятствий. Оценивал, каких успехов достигли бойцы, с момента моего последнего визита, направо и налево раздавая советы и ценные указания. Если учесть, что в прошлый раз они только-только приехали в новую часть, то прогресс был гигантским. Полноценным боевым подразделением дивизион еще не был, но и на сборную команду окруженцев больше не похож.