Симбиот

На КПП меня ждал адъютант Куликова, который сообщил, что Петр уже у себя и ждет моего вызова. Попросив его подойти минут через десять, я направился в свой кабинет. Поднимаясь по лестнице, обратил внимание, как адъютант говорит с комиссаром по телефону. Все-таки мне невероятно повезло с заместителем, уникальный мужик. Если бы не он, я не сделал бы и половины задуманного. Мы понимали друг друга с полуслова, хотя ругались при этом постоянно, да так, что подчиненные в ужасе разбегались, боясь попасть под горячую руку. Удивительно, но в моей исконной памяти, хранившей множество имен военных и политических деятель этого времени, фамилия комиссара не отложилась. Что с ним стало? Сгинул в лагерях? Погиб на фронте? Всю жизнь прозябал на заштатных должностях, задвинутый в самый дальний угол происками завистников? Не знаю, но его таланты явно не были использованы должным образом, как и таланты многих других людей. В какой-то момент, они оказались лишними на этом корабле, и их попросту выбросили за борт, как бесполезный балласт. Ну что же, товарищ Куликов, у тебя есть шанс доказать хотя бы мне, что в прошлый раз кто-то очень серьезно ошибся.

Работа по подготовке доклада Сталину заняла всю первую половину дня, и то благодаря тому, что она была практически завершена ранее. Мы еще и еще раз проговорили все основополагающие моменты, сравнили подходы, уточнили цифры, составили десятки графиков и диаграмм. Подчиненные сбились с ног, таская в мой кабинет все новые и новые пуды макулатуры. Две машинистки стерли пальцы, записывая и переписывая наши мыслеизлияния. Но к часу дня двухмесячный труд половины сотрудников АБТУ приобрел, наконец, более-менее законченный вид. Охрипший и раскрасневшийся комиссар пошел заучивать речь, а я засобирался на встречу с Тимошенко. На повестке дня в полный рост стал вопрос о формировании танковых армий.

Уже на выходе из здания меня догнал мой новый адъютант. Капитан Ильин Дмитрий Михайлович. Вечно куда-то спешащий брюнет, более чем среднего роста и скромнейших габаритов. На его коротких кучерявых волосах едва держалась лихо заломленная фуражка, довольно контрастно смотревшаяся на фоне спокойной манеры ношения остальной формы. Педантичность и настойчивость выдавали в нем чистокровного еврея, хотя капитан и старался это не афишировать. Отличный парень, если не считать того, что о его принадлежности к чекистам не говорило разве что отсутствие клейма на лбу. Но мне собственно без разницы, лишь бы дело делал.

— Дмитрий Григорьевич. Звонили из Харькова. Просили передать, что Кошкин уже вылетел в Москву. Скоро будет у нас.

— Ух, я и забыл совсем. Давай распорядись, чтоб приняли, как положено. Машину, жилье… С аэродрома сюда его вези, времени нет совсем. Я вернусь часам к четырем, может позже чуть-чуть.

— Сделаем, — козырнул и как сквозь землю провалился. Блин, так бы все свою работу выполняли, и мы бы сейчас не тряслись от страха, поджидая немцев.

А между тем, Кошкин надежды оправдывал на все двести процентов. На фоне основной массы гражданских начальников, он смотрелся белой вороной. Или светлым пятном на иссиня-черном квадрате Малевича. В отличие от большинства, он действительно был РУКОВОДИТЕЛЕМ, а не проводником мнения вышестоящих инстанций. Он действительно решал вопросы ему порученные, как говорится от и до. Да, не всегда лучшим образом, да, частенько вкривь и вкось, но он крутился, искал решения и находил их, а не стонал и плакал, указывая на отсутствие рабочих, оборудования и прочих благ. Если бы правительство действительно всерьез воспринимало жалобы производственников, то наша промышленность до сих пор в эпических масштабах производила бы каменные топоры, весьма и весьма посредственного качества. Почему посредственного? Ну, как же, массовое производство, батеньки, брак неизбежен! Если он еще и живой останется, то для России это будет воистину царским подарком. Пожалуй, из тех с кем мне довелось побеседовать, сходные чувства вызывал разве что Астров. А остальные… Грустно это братцы, ох как грустно…

Разговор с Наркомом обороны получился весьма содержательным, но малопродуктивным. Большинство вопросов он просто не мог решить. Не хватало рычагов влияния. Вот вам и издержки излишней централизации власти. Без направляющей воли и четких указаний Вождя, сдвинуть что-либо с места тут просто невозможно. Единственное что мы могли, так это досконально проработать все решения, которые ему необходимо будет принять. На то и убили вторую половину столь длинного дня.

Выходя из кабинета Тимошенко, я мысленно уже вел диалог с Кошкиным. Обдумывал, раскладывал по полочкам, искал доказательства. Но мою работу нагло и беспардонно прервали. Сквозь вихрь раздумий до меня достучался настойчивый окрик. Прямо передо мной, с дежурно-приветливой улыбкой на лице, маячила фигура человека с маршальскими звездочками в петлицах. Ворошилов! Мля, именно тебя-то мне и не хватало для полного счастья! Черт тебя принес на мою голову.