Симбиоз

Благодаря этому расследование тоже вели все кому не лень, с завидной регулярностью выходя на политических оппонентов. При этом произошедшее в каждом следующем пересказе обрастало всё новыми, порой удивительными, подробностями.

Если поначалу Стриж планировал запустить кое какие слухи, искажающие детали произошедшего, то вскоре от этой идеи отказался. И без его вмешательства людское воображение и желание выделиться, рассказав самую поразительную историю, исказили недавние события до неузнаваемости.

В каких-то версиях нападавшие были крылатыми демонами, выдыхавшими стужу, в других они почему-то дышали пламенем. Кто-то говорил о людях в неизвестной артефактной броне, кто-то о проклятых, кто-то об одержимых монстрах, кто-то о невиданных доселе тварях.

Одни клялись, что своими глазами видели, как один из крылатых зубами вырвал здоровенный кусок плоти из тела противника и проглотил добычу не жуя. Другие утверждали, что нападавшие пили кровь и не пожалели даже невинное дитя, чьё обескровленное тело нашли у кланового артефакта. Третьи и вовсе рассказывали, что крылатые голыми руками ломали и комкали сталь, будо бумагу.

Причём множились и мутировали эти версии с каждым пересказом, так что Стриж не завидовал следователю, которому потом придётся восстанавливать цепочку событий кровавого вечера.

Оставалось ещё одно дело, приступать к которому не хотелось. Очень не хотелось. Но, увы, выбора не было.

Настало время навестить капитана Кивилиса и намекнуть, что тому пора линять из клана, в котором ему не рады.

Пограничника уложили не в медсанчасть, где раненые и так лежали вповалку, а в одну из гостевых комнат. Охраняли её не хуже королевских покоев. Двое солдат у входа безапелляционно потребовали снять перевязь с оружием и оставить им.

Стриж поворчал для видимости, но подчинился.

В комнате рядом с постелью командира сидел Вольф, глядя, как солдат расставляет на столе принесённые из кухни миски.

Сам Кивилис лежал в кровати, бледный до прозрачности. Ногу и руку капитана лекарь зафиксировал каркасами из полых колышков — местный аналог гипса.

Видно было, что пограничника мучает жуткая боль, но он старался держаться.

— О, капитан, — жизнерадостно начал Лёха, подавив чувство вины. — Смотрю, вы обзавелись новыми украшениями?

Кивилис посмотрел на него с нескрываемым презрением.

— Фанк, до вас тут уже юродствовали ваши родичи, — проговорил он. — Не думаю, что вы сможете перещеголять их в тупости. Впрочем, можете попытаться.

И улыбнулся, с вызовом глядя в глаза собеседника.

А вот оба его воина с удовольствием бы порвали насмешника на куски. Чтобы понять это, достаточно было одного взгляда в их сторону. Вольф так вообще положил ладонь на эфес своего короткого меча, который тут называли «кошкодёром».

Останавливало их то, что формально повода не было. Дворяне пикироваться изволят, простолюдинам нечего вмешиваться. Не по статусу.

— Улыбайтесь, улыбайтесь, Кивилис, — ответил Стриж. — Поскольку клан не забудет ваших прежних заслуг, вам обязательно найдут посильную работу. К примеру, придворного шута. Новому графу должны понравиться и ваша дерзость, и острый язык. А на одной ноге вы исполните всё это просто уморительно!

Глядя на побелевшее от гнева лицо Кивилиса, Лёха усмехнулся и вышел. На душе было мерзко. Впервые он опустился до такой низости — издеваться над калекой.

Но выбор был между этим поступком и убийством слишком эффективного командира противника был очевиден.

Выйдя во двор, Стриж направился к беседке, которая незаметно стала для них с Аресом чем-то вроде штаба. Репликант уже сидел там с тарелкой жареных рёбрышек, ожесточённо работая челюстями

Лёха сел рядом. Жестом отказавшись от предложения разделить трапезу, но некоторое время молча смотрел, как Арес воздаёт должное труду замковых поваров. Когда репликант с блаженным вздохом отставил пустую миску и откинулся на спинку скамьи, Стриж спросил:

— Знаешь, вот никак не пойму почему ты решил оставить жизнь Кивилису, а потом так спокойно рассуждал, как выращивать детей на корм демонам?

Арес, прикрыв глаза, немного помолчал, а потом ответил:

— Кивилис заслуживает уважение. А дети, которых я даже не видел — нет.

— Прибить бы тех скотов, кто тебя учил, — с чувством сказал Лёха.

— Уже, — лаконично отозвался Арес.

— Что — «уже»? — не понял Стриж.

— Перебили их, — пояснил репликант. — Всех.

— Тот редкий случай, — после долгой паузы задумчиво протянул Лёха, — когда я полностью одобряю устроенную тобой резню.

И скинул дорогой баронский камзол, чтобы надеть более скромный мундир стражника.

Переодевшись, заскочил на кухню, чтобы свистнуть у зазевавшегося слуги с подноса бутылку вина. Добрая выпивка — залог удачной беседы. А как раз требовалось вложить правильные мысли в голову Вольфа, чтобы тот донёс их уже до Кивилиса.

Дождавшись, когда сержант выйдет подышать воздухом, Стриж подошёл к нему и, показав на торчащее из кармана горлышко, предложил:

— Старшой, а не испить ли нам винца?