Симбиоз

Тайный агент из репликанта был так себе и Лёха опасался, что тот что-нибудь скажет не так, либо отреагирует.

— Спит, — ответил лекарь. — Повезло, чуть ещё и не жилец.

— Хорошо, — Стриж слабо улыбнулся, мысленно взмолившись, чтобы Арес держал язык за зубами.

Лекарь пощупал взмокший лоб пустотника и покачал головой.

— У вас поднимается жар, господин лейтенант. Я приготовлю отвар. Выпейте и попробуйте поспать.

Лёха не возражал. Пусть уходит, оставив его одного. Не хватало ещё, чтобы врач торчал в палате, когда Райна придёт доложить результаты разведки.

Увы, наслаждаться одиночеством долго не пришлось. В палату влетела бледная взволнованная женщина. К полному изумлению Стрижа она взяла его за здоровую руку и расплакалась.

— Я думала тебя убили… — доносилось сквозь всхлипы. — Древние, я так испугалась…

Её пальцы с такой нежностью поглаживали руку Стрижа, что тому стало не по себе. Когда сталкиваешься с врагом в бою как-то не думаешь о том, ждёт ли его кто-то дома. Дом — он где-то там, в другом мире, в другой жизни.

Но сейчас, видя заплаканные глаза жены, нет уже вдовы покойного Генриха, Лёха ощутил как к горлу подкатывает ком. Погибшие Пауки не были ангелами, это он знал наверняка. И он сам не был. Да и никто в целом мире, если вдуматься. Сам этот мир не располагал к жалости и излишнему милосердию. Но, несмотря на всё, даже распоследнюю мразь кто-то может любить и ждать.

— Я не стала будить детей, — украдкой утерев слёзы продолжала женщина. — Не хочу, чтобы они видели…

Она неопределённо мотнула головой куда-то. Лёха предположил, что в сторону пристани с пришвартованным к ней тримараном.

Отвечать что-то было опасно. Если на фоне шума и общего шока остальные не особенно вслушивались в его голос, то жена непременно сразу же узнает подмену. Потому Стриж слабо улыбнулся, чуть сжал руку вдовы, имени которой не знал, и сделал вид, что провалился в сон.

К его смущению и разочарованию, она не ушла. Так и сидела рядом, не отпуская его руки. И на душе от этого было особенно паршиво.

Пару раз к ним заходил лекарь, с беспокойством щупал лоб «больного», дал выпить разведённый в воде вонючий порошок, а затем принёс бадью с холодной водой и небольшими тряпицами. Всю оставшуюся ночь вдова Генриха заботливо меняла Лёхе компрессы, стараясь сбить жар.

Небо за окном уже начало светлеть когда в палату вошёл мужчина в годах, но с цепким живым взглядом. Стриж рассматривал визитёра сквозь едва заметно приподнятые веки. Судя по тому, как подобралась при его появлении вдова, это был кто-то обличённый властью.

— Барон Санри, — почтительно поклонилась она вошедшему.

— Матильда, девочка, оставь нас, — покровительственным, но не терпящим возражений тоном приказал барон.

— Да, ваша милость, — вновь поклонилась Матильда и, на прощание сжав руку Стрижа, покинула помещение.

Барон оглядел больного с ног до головы, задержал взгляд на прилипшей к потному телу простыне, на прикрытом компрессом лбу и сел на стул у кровати.

— Генрих, — осторожно, но требовательно потрепал его за здоровое плечо барон. — Проснись. Нам нужно кое что узнать.

Лёха медленно открыл глаза и несколько секунд изображал с каким трудом фокусирует зрение на собеседнике. Тихо промычав нечто неразборчивое сквозь зубы он сипло попросил:

— Воды…

Барон нетерпеливым движением плеснул из кувшина в кружку и подал её больному. Пока Стриж нарочито медленно подносил дрожащей рукой кружку ко рту, Санри начал говорить.

— Мы не нашли тело твоей пустышки. Мне передали, что ты сообщил будто обоих пустотников забрали. Ты всё ещё чувствуешь своего? Он жив? Можешь сказать в каком направлении и как далеко?

Стараясь не перемениться в лице Стриж делал глоток за глотком, соображая. О том, что одна из освобождённых пустышек принадлежит ныне покойному Генриху он не представлял. И это плохо.

В похищении освобождённых от хозяев пустышках был понятный мотив — привязать к себе, или продать ценный ресурс. Но какой резон вырезать всех, найти пустотника и, чувствуя, что тот всё ещё привязан к кому-то, забрать его с собой? Логика требовала найти всё ещё живого мага, прикончить и уже с чистой совестью забрать пустотника себе.

Теперь же следовало быстро придумать правдоподобную отговорку.

Заявить, то его пустышка была убита в пылу битвы, а забрали чужую? Нет, вчера он сообщил, что чужаки забрали пустотников, а их всего два. Сослаться на спутанность сознания? В принципе, вариант. Или заявить, что они зачем-то унесли и покойника. Вероятно полагая, что это чистокровка и намереваясь поживиться ценными костями.

Но если он хочет всерьёз обратить внимание Пауков и Тигров подальше от Кречетов и пустотников, стоило подкинуть другую версию.

— Жив, — тихо и хрипло ответил Лёха. — Кажется, его тащат в сторону Поднебесного.

В том, что Пауки прекрасно знают о самоназвании эльфийского города, как и о его местоположении, сомнений практически не было. При наличии такого числа пленных ушастых не узнать такое было бы преступно. А даже дикарка, которую Стриж спас от поднебесников, знала о расположении вражеской твердыни.