Симбиоз

Бенедикт спустился по скрипучим ступеням вниз. Когда он прошел мимо меня, я с трудом удержалась от соблазна невзначай столкнуться с ним плечом. В самый последний момент мне стало совестно притворяться перед человеком, приютившим меня в своем доме, и я прилежно отодвинулась в сторону. Франциско вывели обратно на улицу, а я бесцельно забралась на второй этаж и взялась за осмотр комнат. Их оказалось всего четыре: две достаточно крупные, с широкими дубовыми кроватями и старинными прикроватными тумбами, торшерами с шелковыми абажурами и ветхими шкафами, и две маленькие, снабженные лишь узкими раскладными диванами. На одном из таких диванов громко посапывал Себастьян – мое вторжение его, к счастью, не разбудило. Поспешно закрыв перед собой дверь, я вспомнила, что Николь должна была постелить мне внизу, и вернулась к лестнице. На первом этаже, не считая совмещенной с гостиной кухни, комната была только одна. Длинный, полностью пустой стеклянный стеллаж украшал ее стену – судя по всему, именно здесь когда-то выставлялись на продажу старинные ценные вещи. Драпированные кресла и низкий столик предназначались гостям, посещавшим лавку родителей Бенедикта, а за ними сравнительно новая и не вписывающаяся в интерьер стояла одноместная кровать. Ее явно докупили отдельно, когда помещение уже перестало использоваться по назначению.

Сна не было ни в одном глазу, но от скуки я все же задремала и проснулась только тогда, когда за окном уже вновь потемнело. Уменьшившийся в размерах Аббадон висел под потолком, что было в своем роде добрым знаком, признаком комфортной для него среды. Лениво потягиваясь, я встала на ноги и обнаружила в кресле чью-то откинувшуюся на спинку голову.

- Как поговорили?

Голова резко закрутилась из стороны в сторону: Франциско, несмотря на не самое удобное сидячее положение, тоже успел прикорнуть.

- Волнуешься, не устроил ли Бен мне разнос? – наконец сориентировавшись, зевнул он. – У него другие методы воспитания.

- Как он отнесся к тому, что нам сообщил Манту?

- Я ему не сказал. Сперва мне нужно подумать.

- Как это? – возмутилась я. – Он же жизнь положил на то, чтобы уберечь от симбиоза людей! Ему нужно знать!

- Вот именно, жизнь... и он с легкостью с ней распрощается, если потребуется.

- Думаешь, он решится на самоубийство?

- Уверен. Никого не предупредив, уйдет в горы, где смертельно себя ранит и будет ждать момента, чтобы передать Вельзевию камень.

- Ну… это ведь его выбор, правда? Он взрослый человек, и у него есть вполне конкретная цель… разумеется, я не желаю ему смерти! – воскликнула я, заметив его изумленный взгляд. – Просто рассуждаю! Разве жертв не будет гораздо больше, если у вас все же заберут камень и начнется война?

- У всего есть обратная сторона, Андреа. Та же война помогла бы симбионтам заявить, наконец, о своем существовании. Помогла бы тебе вернуться домой.

Дверь в комнату неожиданно распахнулась – за свою долгую службу она знатно просела и теперь со звуком чиркала по полу при каждом смещении. Сейчас она чиркнула особенно надрывно. В проеме появилась Гвинет.

- Нашелся! – радостно взмахнув бордовыми волосами, она ткнула пальцем в сторону Франциско. – Я отпросилась у Бена на концерт и за тебя словечко замолвила, поехали!

Прошла целая минута прежде, чем она удостоила вниманием и меня, хотя я была абсолютно уверена, что заметила меня она сразу.

- Как спалось, Андреа? Извини, у меня только два билета, позавчера заказывала, не знала, что будет пополнение. И у тебя кофта, кажется, в траве.

Во сне олимпийка от костюма Николь на мне несколько раз перекрутилась. Я опустила глаза, чтобы осмотреть ее. На животе действительно виднелись зеленые пятна.

- Да, поехали, - задумчиво согласился Франциско. – Раз уж Бенедикт расщедрился.

Гвинет что-то восторженно залепетала о группе, которая должна была выступать, закрутилась на месте, изображая главного солиста. Я решила не отрывать взгляд от своего живота.

- Удачного вам вечера.

Нужно было заняться делом. Научиться ставить порталы, например. Я решительно вышла в коридор, чтобы отыскать Бенедикта, но столкнулась там с Николь. Куда-то торопливо собиравшаяся, она показалась мне очень встревоженной: губы ее были плотно сомкнуты, хотя обычно она, то ли неосознанно, то ли пытаясь придать им дополнительный объем, чуть приоткрывала рот. Подобные сомкнутые губы я наблюдала несколько часов после их разговора с Люком.

- Не беспокойся, дорогуша, - отмахнулась она, когда я принялась извиняться за испачканные вещи. – Там почти высохли твои футболка и джинсы. Лучше занеси их в дом, ночью будет дождь. Я за пиццей.

И она выскочила во двор, не дав мне даже шанса поинтересоваться, чем же вызвана ее спешка, если ни одна уважающая себя пиццерия не закрывается в столь ранний час.

Бенедикт обустроился в одной из маленьких комнат второго этажа. На правах старших они с Себастьяном заняли лучшие места, тихие и уединенные, – Дакоте же приходилось тесниться с Франциско, а Николь – с Гвинет. Я обнаружила его сидящим на диване с небольшим ноутбуком на коленях и с разочарованием застыла в проходе.

- Вы заняты?