Симфония Искажений (СИ)

— Ну давай, давай поставим эксперимент! — Фрэнки устало закатил глаза. — И ты уже от меня отвяжешься, поняв, что толку от меня никакого! Мне не жалко, в конце-то концов, для такого друга, как ты!

Игнорируя застывшего столбом Сида, он с невиданной для больного прытью подлетел к пианино, откинул только что закрытую крышку и водрузил на пюпитр злосчастный последний листок.

— Этюд-Искажение номер двенадцать! — прищурившись, провозгласил он. — Специально для моего друга Сида Ллойдса, про которого я ничего не знаю! И который отлично вешает на уши лапшу! Возможно, его и не Сид зовут вовсе! Дай-ка мне очки, мнимый Сид.

Резким жестом он выпростал руку ладонью вверх, и Сид, как ни странно, повиновался.

— Мнимый Сид хочет, чтобы я исправил этот этюд! — продолжил Фрэнки с яростью в голосе. — Или не хочет! Черт его побери, я не знаю, чего он хочет, и знать не хочу, но сейчас я покажу ему все свои великие способности.

Он ударил по клавишам так, что едва стекла не зазвенели, и сам съежился от получившегося звука:

— Мерзость…

С первым аккордом ушли и силы, и желание продолжать, но упрямство взяло верх над усталостью и здравым смыслом, поэтому Фрэнки заставил себя не отступать и бодро отбарабанил этюд до первой репризы*. С какого-то момента им начало двигать даже некое мазохистское наслаждение — в визге и скрипе терзаемого инструмента чувствовался надрыв, какая-то дикая, необычная красота. Искаженная. Возможно, таковы мелодии в других мирах — непривычны, но все же естественны, ибо сам человек там — чужак. И то, что ласкает слух неведомых существ, неприятно, а то и больно слушать людям.

Но этюд-Искажение под номером двенадцать написал вовсе не пришелец из соседнего измерения, а обычный человек. Следовательно, все выводы и все мысли, возникшие во время игры, — не более чем отвлеченные фантазии, к делу не относящиеся. И стремление увидеть красоту в диссонансе — ошибочно. Только было ли оно вообще, стремление? Или красота сама показалась на свет, робко прячась за безвкусными нагромождениями звуков? Возможно ли?..

Пальцы Фрэнки взметнулись вверх, обрывая аккорд-всхлип, и застыли над клавишами.

— А ведь он… Он органичен в своей неорганичности, — неожиданно для самого себя произнес композитор, вглядываясь в нотный рисунок.

— Поясни? — подал голос Сид.

Фрэнки нервно оглянулся на него — за игрой и мыслями он даже как-то уже позабыл про их ссору и грязный шантаж. Да и про само присутствие «нянечки», если на то пошло. Как и всегда, когда на Фрэнки снисходило вдохновение, все проблемы и повседневные дела казались ему далекими и незначительными. Сейчас жил только этюд и был важен только этюд.

— На первый взгляд — дикая последовательность аккордов, чистой воды диссонанс, — он взял один вслепую, не отрывая взгляда от собеседника, и пианино обиженно задребезжало, — но гляди-ка, если я этот аккорд разрешу** по общим правилам… и следующий за ним… и следующий… и если я теперь просто сыграю все эти разрешения друг за другом, получится вполне ладная и благозвучная мелодия. Вот тебе и секрет твоего этюда. Так сказать, основа.

Сид лихорадочным жестом смахнул в сторону волосы, лезущие в глаза:

— Так просто? Поверить не могу. Нет, я подозревал, что отец писал не то, что первое приходило в голову, что у него была своя система для этих уродств… Но чтобы настолько элементарно… И чтобы я не увидел!..

— Это формула этюда-Искажения номер двенадцать, — перебил его Фрэнки. — Не обольщайся. Уверен, что для каждого этюда твой отец непременно сочинил что-нибудь свое. А здесь я догадался просто потому, что весь этюд железно состоит из аккордов, обе партии. Даже украшений нет, форшлагов*** тех же. Не знаю, будет ли от моего открытия какая-то польза, тебе видней.

Посчитав, что ничего интересного на Сиде не нарисовано и смотреть на него дальше смысла нет, Фрэнки вернулся к нотам и клавиатуре.

— Может, именно этот этюд простой, остальные куда сложнее по структуре, а ты пытался их разобрать и ничего не понял, — милостиво бросил он напоследок. — Мало ли. К тому же ты, наверное, привык воспринимать любой этюд как упражнение для оттачивания определенного рода навыков. Вот тебе и не показалась странной его одноплановость. Да и ты же не композитор, ха! Просто исполнитель. Мыслишь узко, это нормально.

— Да… Все именно так. — Сид наклонил голову, соглашаясь. — А ведь большинство этих этюдов частично вошли в Симфонию. По крайней мере, в черновом варианте я нашел много совпадений. Двенадцатый в том числе.

Фрэнки удивленно вскинул бровь:

— Даже так? Я думал, ты просто принес мне бессмысленную музыкальную пачкотню. И что же это тогда? Двенадцатое Искажение?

Ему даже смешно стало: какой-то набор аккордов, кажущийся чуждой этому миру какофонией, но на деле являющийся вполне благозвучной мелодией, зашифрованной по простому правилу, — врата в Искажение? Или что тогда? Что-то не менее важное?

Но Сид в ответ только неуверенно развел руками: