Симфония Искажений (СИ)

Ее Фрэнки — всегда такой замкнутый и неприступный Фрэнки! — сцапан этим пауком, зачарован его красивыми словами, покорен ядовитой иллюзией дружбы, опутан по рукам и ногам сетью обмана, целью которого является — его смерть! Она не смогла уберечь своего возлюбленного, не уследила за ним, не подумала узнать получше человека, волшебным образом растопившего лед в сердце Фрэнки, — что само по себе уже выглядело странно. Что между ними общего, почему Фрэнки во всем слушается Сида, едва ли не в открытую говорящего о своих планах? Возможно, они связаны нитью, какая может объединять только резонирующих? Или все куда прозаичнее: Сид отравил, загипнотизировал, одним словом — подчинил Фрэнки любым способом из имеющихся в арсенале человечества? Или Фрэнки, чем черт не шутит, влюблен в Сида? Точно: влюблен, а потому не смотрит на нее… Ну нет, глупости, ничего подобного; просто он слишком хорош для нее, вот и не смотрит. Ей нужно стать лучше. Такой же красивой, как Мадлен, такой же обаятельной, как Сильвия. Она никогда раньше не видела таких прекрасных девушек, а Фрэнки наверняка привык к подобному обществу — ничего удивительного, что ему до нее нет никакого дела! Он так трепетал перед Мадлен и был так мил с Сильвией — но, право же, Эшли даже не ревновала, она даже не злилась — куда ей до них? Все справедливо, все ожидаемо. Она уступала им тысячекратно.

Но собой она займется позже. У нее будет еще куча времени, чтобы стать достойной любви Фрэнки, а пока что нужно в первую очередь устранить опасность, грозящую ему. Еще в Сонном Доле, прощаясь с ним, она поклялась себе, что будет оберегать его любой ценой, даже ценой своей жизни, — и один раз уже спасла, чем гордилась, а теперь, по всей видимости, настало время для второго раза.

Напрасно Фрэнки боялся, что Эшли следила за ним весь день: весь день она следила за Сидом. Комната его находилась на втором этаже, но ей ничего не стоило разыскать лестницу во время сбора цветов по просьбе Сильвии, дождаться, пока старик-садовник займется своим обедом, влезть на балкон и затаиться там, вглядываясь в происходящее за застекленной дверью. Она ничуть не боялась оказаться раскрытой: наглости ей было не занимать, к тому же Сид относился к ней со снисходительной симпатией. Ха, теперь-то она знала, что скрывается за его показным дружелюбием, за его хваленым гостеприимством и свободными взглядами! Гнусный обманщик, одержимый фанатик, бесполезная марионетка, возомнившая себя кукловодом, — таков Сид Ллойдс, расточающий фальшивые улыбки, разлагающийся заживо под собственный смех. Он ковырялся в бумажках, по всей видимости, нотах, с неутомимостью безумца, зацикленного на единственной бредовой идее, полностью захватившей его мозг, иногда нервно смеялся, иногда едва ли не плакал, но в основном злился и бормотал про себя весьма подозрительные слова: «С этим справится только Фрэнки», «Мне нужен Фрэнки», Фрэнки-Фрэнки-Фрэнки и — «Остается только смерть» — кульминация. Смерть; жертвоприношение; Симфония — Фрэнки умрет, его пожрет эта странная Симфония Искажений, каким образом? — неизвестно, но прольется его кровь, и Сид говорит ему об этом, самыми что ни на есть прямыми намеками, а Фрэнки слушает и не слышит, даже не пытается освободиться, связанный и покорный. Неужели безумие, охватившее Сида, заразило и его? Вполне возможно. Даже наверняка.

Она видела, как Сид замер на месте у себя в комнате, словно автомобиль с заглохшим мотором, выронив лист бумаги из вялых рук; устав следить за его оцепенением, решила, что он не человек вовсе; видела, как он медленно очнулся, как схватился за сердце с гримасой боли, как согнулся пополам и лежал на полу, с трудом переводя дыхание; и, наконец, видела, как он вслепую нащупал бутылку дрожащей рукой и отхлебнул из нее. Сумасшедший, больной, алкоголик. Три беглых нелестных вывода за один вечер — не многовато ли? И четвертый: убийца. А ведь Фрэнки ее не послушает, нет. Выбирая между ней и Сидом, он выберет Сида. Ее любовь, ее бесконечная преданность ничего не стоит в сравнении с его россказнями про Симфонию и его игрой на рояле, близкой к совершенству. Туманная Рапсодия — да, она слышала много раз эту вещь, и клейкая паутина, ненадолго сотканная непослушными пальцами Сида, во время исполнения опутала даже ее.

Фрэнки уже не спасти. Его не переубедить, не настроить против Сида — только не ее силами. Его не заставить сбежать, да и силой не вырвать из капкана. Сид наверняка найдет его снова, поманит — и Фрэнки радостно последует за ним куда угодно. На смерть.

Но если Сид задумал убить Фрэнки — она убьет Сида. Все просто. Она защитит Фрэнки любой ценой. Во имя любви даже убийство прекрасно — и она спасет любимого, избавит его от дурного наваждения, вырвет из когтей врага, одурманивающего его сладким ядом. И если до него не дотянуться, пока сам не резонируешь, — она станет резонирующей.