Симфония Искажений (СИ)

— Дерьмовое начало дерьмового дня! — заключил он.

Опасная бритва выглядела идеально острой, и на долю секунды его потянуло повторить дорожку на запястье, белесым шрамом напоминавшую о не столь уж давней пьяной выходке. Он закрыл глаза, сглотнул.

И представил Город.

Сначала только серая пелена дождя — ничего больше. После в ней проступило разноцветье зонтиков. Прохожие никуда не спешили, в лужах играло солнце; солнце и тучи, свет и тьма — все в согласии, идиллия. В этих каменных джунглях, как ни странно, дышалось свободно: ветер доносил запах леса — с севера, с юга, со всех сторон, чистым воздухом можно было умываться. Здесь прекрасно до боли в горле; здесь его дом. Здесь каждый глоток полуосени, каждая сорвавшаяся капля и мокрый фонарный столб звенели: «Ты нам нужен, приди же».

В этом месте он оказывался бессчетное количество раз, засыпая, — и в этом месте он однажды проснется. Уже скоро. А пока что нужно собрать остаток сил и доиграть свою партию в мире, где для него не нашлось места; во сне, затянувшемся на двадцать пять лет.

Он положил бритву, открыл глаза. Отражение стало выглядеть куда благообразнее. Почти как до знакомства с Фрэнки, с этим маленьким кровососом…

Приведя себя в порядок, он вспомнил, что надо зайти к Эшли. Ночью он нашел в комнате записку от Сильвии, где вкратце излагался разговор с бедняжкой, и очень заинтересовался прочитанным. Управлять своим временем в Искажении? Если у Эшли действительно есть такая способность, ей неслыханно повезло: получается, она может задерживаться в «приятных» мирах и как можно быстрее уносить ноги из «неприятных»? Как-то слишком гладко, еще и для такой, как она. Чем она вообще заслужила подобное? Впрочем, логики в Искажениях и во всем, что с ними связано, никогда и не было, это Сид понял уже давно.

Он думал заглянуть в столовую и перехватить что-нибудь перед разговором с гостьей, но ее комната находилась совсем рядом, а столовая — на первом этаже, а ноги у него все намеревались подкоситься и не желали встречи с лестницей, поэтому он сделал выбор в пользу познавательной беседы. Проверив, хорошо ли держится маска веселой беспечности, он пригладил мокрые волосы и тактично постучал в дверь Эшли.

— Войдите, — пискнули изнутри, и он радостно ворвался, заулыбался как можно приветливей — и сразу проглотил воображаемый лимон: с Эшли сидела Мадлен. Она поднялась с места — грациозно, этого у нее не отнять, — и холодно спросила:

— Мне снова уйти?

— Точно, сделай одолжение! — обрадовался Сид. Как ни крути, догадливость — отличное качество для женщины!

— Мне не нравится твое высокомерие, — сказала Мадлен. — Я привыкла, что мужчины или валяются у моих ног, или грубы со мной. Равнодушных я еще не встречала.

— Я не равнодушен, просто немного занят.

— Если мне покажется, что ты слишком занят, я уйду и заберу с собой Фрэнки, — Мадлен подмигнула ему. — Тебе ведь зачем-то нужен этот щенок? Можно проверить, к кому он привязан сильнее. Сколько вы знакомы, месяц, два? Я поманю его пальцем, и он побежит за мной, виляя хвостиком.

— Фрэнки не позволит ставить над собой эксперименты.

— В самом деле? — Она улыбнулась с притворным сочувствием и вышла.

Сид уставился на закрывшуюся дверь с неподдельным ужасом.

— Вот какие черти ее сюда принесли? — спросил он пустоту и добавил, повернувшись к Эшли: — Что она здесь делала? О чем вы разговаривали?

— О Фрэнки, — послушно ответила та, натянув одеяло до самого носа. — Мадлен было интересно, не рассказывал ли он что-нибудь о ней.

— Ну а ты что? — Вот не было печали — будто и без Мадлен проблем нет!

— А я что, я правду сказала. Что только в бреду позвал один раз и не объяснил, кто это. Кажется, Мадлен мой ответ понравился.

Эшли шмыгнула носом и как-то странно, мутно посмотрела на Сида. От этого взгляда ему стало не по себе.

— Ты меня боишься? — осторожно поинтересовался он, присев на край кровати.

— Я тебя не люблю. Мне кажется, ты сумасшедший.

— Тогда, наверное, и ты тоже. А вместе и с ума сходить не так страшно, — Сид думал подбодрить ее, но она даже не улыбнулась.

— Если мы сумасшедшие, тогда что нормально? Что правильно?

— Ничего. Для нас в этом мире — ничего.

— А вот и неправда. И Фрэнки тоже, по-твоему, просто чокнутый? И ему нечего делать в этом мире? — Ее голос зазвенел от напряжения.

— Фрэнки… — Сид усмехнулся. — Нет, место Фрэнки здесь и нигде больше. Он пишет чудесную музыку, согласна?

— Угу, — Эшли закивала. — Чудесную. Поэтому я не позволю тебе убить его, слышишь?!

И прежде чем Сид успел сообразить, что происходит, она налетела на него с невиданной для больной девушки прытью и повалила на кровать. Откуда ни возьмись (вероятно, из-под одеяла) возник кухонный нож, но, похоже, Эшли не рассчитала свои силы и не справилась с раненой рукой: вместо дальнейших решительных действий нападающая слабо вскрикнула и упала прямо на врага. Затем последовала вспышка боли в районе ключицы и одновременно с ней — захлебнувшийся всхлип Эшли, поранившейся собственным ножом.