Симфония Искажений (СИ)

— Да ты даже не представляешь, сколько зла я ей сделал, — пробормотал тот в ответ.

— Мы все, нарочно или случайно, делаем друг другу зло, — возразил Сид. — Нельзя прожить жизнь и никого не обжечь. Разве ты насильно влюблял ее в себя? Разве ты наслаждался своей победой? Ты не мог знать, что все так обернется.

Его слова падали прохладным дождем на пылающее болью сердце, но высыхали, не успев исцелить ожог.

— Ты не хотел быть с ней не по любви. Разве это не правильно? Разве это не честно? Ты не флиртовал с ней, не обманывал ее. Ты не убийца.

— Нет, — Фрэнки покачал головой. — Нет. Я убийца. И это не первое мое убийство, знаешь…

И тут воспоминания хлынули из него непрерывным потоком, и он захлебывался в них, и в неожиданном приступе безграничного доверия он поведал Сиду историю четырехлетней давности — поблекшую в памяти, но не забытую; и вслед за сухими рыданиями пришли настоящие слезы, от которых не становилось легче, — только разрасталась гулкая пустота внутри.

— Ох, — сдавленно произнес Сид, когда рассказчик умолк и вытер глаза. — Бедный ребенок. Эта Мадлен… Ох, прости меня, если бы я только знал…

Он потянулся к Фрэнки, как будто хотел его обнять, но ограничился легким похлопыванием по руке. «Кажется, он видит во мне еще одну Сильвию, которую нужно ласкать и утешать», — запоздало догадался страдалец и, с благодарностью принимая роль младшего брата, уткнулся носом в плечо человека, перевернувшего его жизнь. «Все будет в порядке», — тихо повторял Сид, положив ладонь на голову Фрэнки, а тот сморкался в его рубашку и мысленно спрашивал себя, почему они дружны только в моменты опасностей и потерь.

_______________________________________________________________________

* Попурри — музыкальное сочинение, составленное из мотивов других пьес.

** Восьмая, тридцать вторая — длительности нот, измеряемые в долях. На письме выглядят так: http://www.mygitara.ru/uploads/posts/2009-08/1251460924_nota_1.gif

========== 6. Прелюдия ==========

Прохладный и тихий вечер плавно перешел в ночь. Высоко в небе сияли звезды — каждая на своем месте, — и этот сине-белый узор сопровождал бредущую по саду Мадлен.

Удивительно, до чего погода может не совпадать с состоянием души! Внутри у Мадлен шумела буря, а снаружи легкий ветер едва шевелил листья и шаловливо путал ее волосы. Из-за этого несогласия она чувствовала себя потерянной.

От обиды и скуки ей вздумалось подыграть сумасшедшей девчонке, возмечтавшей убить Сида, — все равно у той ничего не вышло бы! — но она и представить не могла, чем это обернется. А не учла ведь сущую мелочь: как он резонирует! Знала только, что резонирует, а как именно — даже не поинтересовалась. И теперь все ее старания пропали даром, все надежды и мечты рухнули из-за сущей мелочи. Конечно, каждый резонирующий в каком-то смысле — умирающий, ведь никто не знает, что ему припасено в новом Искажении, но — не так стремительно же! И почему ей вечно не везет? Будь у нее чуть больше времени, она бы сумела крепче привязать к себе Сида, возможно, забеременела бы от него и под этим предлогом настояла на женитьбе, а там — да хоть завтра в ящик, она только рада будет! Но теперь о таком и думать не стоит; и не только потому, что шансы на то, что Сид поправится до нового Искажения, ничтожно малы. Тихоня Фрэнки отомстил ей четыре года спустя, нашептав приятелю что-то скверное о ней. Он целый день не отлипал от больного, а кончилось все тем, что Сид вызвал Мадлен к себе и прямо в присутствии несносного Фрэнки ледяным тоном и без объяснения причин приказал оставить его дом до завтрашнего утра. Она хотела спросить, в чем дело, хотела спорить и возмущаться, но из-за того, что Фрэнки стоял рядом и смотрел на нее до странного ясными глазами, она почему-то не осмелилась возражать. Лучше потом поговорить с Сидом наедине. Малыш перестал ее бояться, ускользнул из ее сетей; малыш за четыре года возмужал и подрос. Но что такого он мог наплести Сиду? Не ту историю с Морганом же — это ведь все равно, что сознаться в убийстве! Им обоим одинаково выгодно молчать, и как бы ни был Фрэнки близок с Сидом, нет такой близости, которая способствовала бы подобным признаниям. Но если не тот случай — тогда что? Нужно во что бы то ни стало узнать! Узнать, выиграть время и склонить Сида на свою сторону — она ведь женщина, в конце-то концов, ее не забыть и не вышвырнуть за порог так просто, она обольстительна! Разве может она уступить какому-то Фрэнки?