Симфония Искажений (СИ)

Фрэнки выстрелил. Пуля попала в неестественно огромный лоб «чудика», и он упал, не издав ни звука.

Любовь и смерть поистине шагают под руку, выкрашенные в единый цвет, — даже для чудовищ Мнимого Зазеркалья верно. Фрэнки тяжело вздохнул, подумав об этом, и опустился на колени перед изрядно потрепанным другом.

— Ну давай, приди же в себя, — попросил он, ударив Сида по окровавленной щеке. — Очнись! Пожалуйста, очнись! Я пришел сюда за тобой, и я без тебя отсюда не уйду!

Тот не подавал никаких признаков жизни. Фрэнки смотрел на него и ждал, и надеялся, и отчаивался, чувствуя, как горит обожженная солнцем кожа, как ноет укушенное плечо.

А если Сид уже не очнется? Если Резонансметр убил его?

Нет. Нет! Фрэнки схватил его за шею, нащупал пульс и вздохнул с облегчением.

— Ублюдок, — произнес он ласково, попробовал взвалить Сида на спину и подняться, но не смог. Раны болели, перед глазами все плыло.

Ему захотелось плакать от собственного бессилия. Столько сделать, столько преодолеть — и сломаться на последнем этапе? Из-за сущей ерунды? Любой другой справился бы на его месте.

Он шмыгнул носом, вытер пот со лба, сел на землю и уставился на носки ботинок. Так прошло несколько минут, а может, мгновений, а может, вечность сменила вечность.

— У-у… Это ты меня так уронил? — наконец послышалось с той стороны, где он оставил Сида.

Фрэнки радостно встрепенулся. Сначала ему показалось, что у него солнечный удар и галлюцинации; а потом он вскочил на ноги и бросился к другу. Тот сидел, прислонившись к дереву, морщился и щупал исполосованный лоб.

— Это не я, это тебя любил «чудик»! Идем отсюда, идем-идем! — Фрэнки схватил Сида за руку, одним рывком поставил на ноги и потянул за собой.

— Что-о?.. Кто там меня любил без моего ведома? — возмутился тот, но его жажду знаний не удовлетворили: Фрэнки думал лишь о том, как поскорей убраться из Зазеркалья.

Спотыкаясь, падая и непечатно ругаясь, они без особых приключений выбрались на дорогу, отыскали автомобиль и дружно рухнули внутрь. Несмотря на усталость и боль во всем теле, Фрэнки был вне себя от счастья, что они спаслись, выбрались из ада, порожденного Резонансметром; но как только чувство обретенной безопасности перестало пьянить, радость уступила место ярости на Сида.

— Ты совсем рехнулся?! — заорал на него Фрэнки. — И это ты называешь совместной работой? Ты даже не знаешь, как у меня дела с Симфонией, а я почти придумал, как все переделать, между прочим! Но тебе это, я вижу, безразлично! И потерпеть хотя бы несколько дней ты не можешь! Неймется сдохнуть, да? Ты бы хоть о сестре подумал — что она без тебя?

— Я не могу терпеть, верно! — перебил его Сид. — Забыл, что случилось с Эшли? Мы даже не знаем, как она умерла. А ведь на ее месте мог оказаться я или ты! И нет гарантии, что это не случится завтра или через минуту! Очнись, Фрэнки! Ты как будто проспал двадцать лет и продолжаешь спать! Ты правда веришь, что всегда будешь выходить сухим из воды?

Он отдышался и продолжил, горько усмехнувшись:

— Ты-то, может, и будешь, а вот я умру в следующем Искажении. И моя смерть будет на твоей совести. Это ведь ты из меня всю кровь выпил. Маленький кровосос, вот ты кто.

— Я тебя не узнаю… — пролепетал Фрэнки. Его щеки пылали: он понимал, что Сид отчасти прав, но все равно не верил своим ушам.

— Хочешь больше, да?.. — простонал тот, судорожно дернул на себе рубашку и принялся царапать повязку на груди, силясь разорвать бинты и добраться до раны. — Бери! Сколько тебе еще крови нужно? Пей всю, не стесняйся!

«Да он же бредит!» — догадался Фрэнки, схватил Сида за руки, действительно оказавшиеся горячими, и вжал в сиденье.

— Тихо… успокойся, — попросил он. — Ты ведь не хочешь, чтобы на твои вопли сбежалось все Мнимое Зазеркалье?

Сид попробовал вырваться, но у него не хватило сил. Постепенно его дыхание выровнялось.

— Мне… — сказал он, моргнув, — мне так страшно.

— Я знаю, — Фрэнки отпустил его, повернулся к заднему сиденью и зашарил там в поисках аптечки. — Мне тоже страшно.

— Я не хочу умирать, — добавил Сид чуть слышно.

— И я не хочу, чтобы ты умирал. Мы команда, ясно? Мы вместе. И если мы оба чего-то не хотим, мы сможем это предотвратить.

Фрэнки сумел подцепить аптечку, повернулся — и в следующий момент ему в живот уперлось дуло револьвера.

К горлу подкатил комок, внутренности скрутились в тугой узел. Даже не пытаясь унять дрожь в голосе, он просипел:

— Эй, слушай, не дури…

Ничего лучше он придумать не смог — мысли скакали в голове кузнечиками: «Он сейчас выстрелит! Выстрелит! Выстрелит!», и единственная более-менее здравая напоминала, что с сумасшедшими нужно вести себя тихо и предельно мягко.

— Ты спал с моей сестрой, — сказал Сид холодным и ясным тоном.

Все та же здравая мысль, точнее, воспоминание о некогда прочитанной книге добавляло, что лучше соглашаться с сумасшедшими, но Фрэнки рассудил, что в его случае правильнее будет все отрицать.

— Ошибаешься. Пальцем ее не трогал, клянусь!

— Не ошибаюсь. От тебя пахнет ее духами.