Симона Байлз. Смелость взлететь. Тело в движении, жизнь в равновесии

В декабре бабушка Кей собралась полететь в Белиз, чтобы встретить Рождество с дедушкой Сайласом. Они разговаривали по телефону каждый день и очень сильно друг по другу скучали. Мама считала, что бабушка недостаточно окрепла, чтобы вернуться домой, и пыталась ее отговорить. Но если бабушка Кей что-то решала, ее было не переубедить. В этом смысле мы с ней очень похожи. Думаю, бабушка Кей чувствовала, что это будет ее последнее Рождество дома в Белизе с дедом.

Когда в январе возвратилась к нам, она была еще слабее и постоянно нуждалась в кислороде. Но только когда моя тетя Корин прилетела из Мэриленда пару месяцев спустя, я поняла, что болезнь бабушки Кей серьезнее, чем я представляла. Мама обзвонила всех – сообщить, что, если они хотят повидаться с бабушкой Кей, надо спешить, потому что конец ее близок. В первые две недели июня одни родственники сменяли других у нас дома без остановки – двоюродная сестра мамы тетя Флорита из Калифорнии; другая сестра тетя Дженнифер из Аризоны; брат дядя Сайлас из Вашингтона. Еще одна двоюродная сестра мамы тетя Анджелика приехала на машине из Хантсвилла, Техас; прилетела и бабушкина сестра тетя Анджелина. Все тетки и дядья приезжали со своими супругами и детьми, то есть дом постоянно был полон кузин и кузенов, носившихся туда-сюда. Атмосфера в нем царила такая задорная и оживленная, что мы, дети, не понимали истинной причины, по которой все собрались.

Надеясь на чудо, мама начала читать новену – цикл молитв, в котором у Бога испрашивают особой милости. Молитвы повторяются девять дней подряд, и в конце должен случиться благоприятный поворот в ситуации, за которую молятся. На восьмой день бабушка Кей неожиданно позвала маму к себе и сказала, что готова к смерти. Бабушка, теряя силы, начала говорить только на испанском, своем родном языке, и я много чего не понимала из ее слов. Позднее мама мне объяснила, что бабушка решила не принимать больше лекарства и не ложиться в больницу.

– Я хочу быть здесь с вами до моего последнего вздоха, – сказала она моей маме в тот восьмой вечер. – И хочу, чтобы вы знали, что я не боюсь. Бог во сне показал мне, куда я отправляюсь, и я готова. У меня в душе мир, Нелли, и я хочу, чтобы и у вас он был тоже.

Мама не знала, что ответить, поэтому она поцеловала бабушку Кей в лоб, ушла на кухню и расплакалась. Нет, то было не чудо, которого она просила у Бога своей новеной. Она не была готова отпустить женщину, с такой любовью вырастившую ее и сделавшую той, кем она стала. Но на следующее утро, когда мама прочитала девятую, последнюю молитву новены, на нее снизошло умиротворение, и только тут она поняла, что новена была нужна не бабушке, а ей самой. На бабушку уже легла божья благодать, и теперь мама исполнилась ее тоже.

После молитвы мама пошла к бабушке в спальню.

– Хорошо, – прошептала она, взяв ее морщинистую руку в свои. – Я сделаю, как ты просишь. Я не стану принуждать тебя принимать лекарства. И все время буду рядом с тобой.

С тех пор каждую ночь мама спала на кровати рядом с бабушкиной, зная, что каждый ее вздох может оказаться последним. Иногда бабушка просыпалась среди ночи и спрашивала маму: «Я уже умерла?», а та отвечала: «Нет, раз ты говоришь со мной». И обе они тихонько смеялись. Даже в такой тяжелый момент мои мама и бабушка не теряли чувства юмора. Наблюдая за ними, я начинала еще сильней ощущать, какое это счастье – быть частью любящей и сплоченной семьи.

Однажды вечером бабушке Кей стало так тяжело дышать, что мы подумали, эта ночь будет для нее последней, но бабушка не умерла. На следующее утро 11 июня 2005 мама собрала всех, кто был в доме, в спальне бабушки Кей. Мы встали вокруг ее кровати и произнесли молитву. По мере того как мы молились, дышать ей становилось легче, а когда молитва закончилась, я встала на колени возле ее постели и обняла бабушку обеими руками.

– Я тебя люблю, бабушка Кей, – сказала я, прижавшись лбом к ее щеке.

Она улыбнулась и легонько похлопала меня по плечу.

Вскоре после этого она снова начала задыхаться, и тетя Анджелина отослала детей из комнаты.

– Идите, помолитесь за вашу бабушку, – сказала она нам шестерым, стоя наверху лестницы. – Пожалуйста, помолитесь.

В гостиной мы встали в кружок над кофейным столиком и взялись за руки.

– Боже, пожалуйста, сделай так, чтобы с бабушкой Кей все было хорошо, – повторяли мы раз за разом.

И тут наши мамы спустились вниз. Лицо моей мамы было залито слезами; она прижала нас с Адрией к себе.

– Теперь ваша бабушка вместе с Господом, – прошептала она.

Четверо младших детей начали плакать – не только потому, что бабушка Кей умерла, но еще и из-за слез своих мам. До сих пор, стоит моей маме расстроиться, и я расстраиваюсь тоже.