Симона Байлз. Смелость взлететь. Тело в движении, жизнь в равновесии

Эйми знала, что я мечтаю о том дне, когда буду выступать в университетской лиге, но она не поняла, насколько буквально я восприняла ее объяснение. Я не хотела делать ничего, что грозило бы моей карьере университетской гимнастки, поэтому, когда позднее фотограф захотел сделать для газеты мой снимок с большим картонным чеком, я начала говорить: «Нет-нет, я не могу его тронуть». Фотограф пришел в замешательство. Один из организаторов соревнований пытался просто прислонить чек ко мне для фотографии, но я отскочила.

– Симона, пожалуйста, возьми чек! – упрашивал фотограф.

– Нет-нет, тренер сказала мне его не трогать, – отвечала я, озираясь по сторонам в поисках Эйми, которой, как назло, нигде не было видно.

В конце концов меня выручил папа.

– Симона, – сказал он, – это только копия настоящего чека. Ее ты можешь трогать. Просто нельзя принимать настоящие деньги.

В ответ я лишь охнула.

До чего неловко!

* * *

После Открытых соревнований в Хьюстоне Эйми выслала видео с моим выступлением Марте Каройи. Она надеялась, что меня пригласят в тренировочный лагерь на «Ранчо Каройи» в Ханствилле – решающий шаг для элитной карьеры. Но ответ Марты был не обнадеживающим. «У нее нет брусьев, – объяснила она Эйми позднее. – Я не могу пригласить ее в лагерь. Она неплохо прыгает, но не более того».

Когда моя мама узнала, что ответила Марта, то решила переговорить с моим тренером.

– Эйми, нам надо кое-что обсудить, – начала она. – Я в курсе, что ты никогда не тренировала элитных гимнасток. Твой самый высокий уровень в Bannon – десятый. Поэтому я хочу знать, сможешь ты вести Симону дальше или нам лучше поискать другой центр?

– Я совершенно точно смогу вывести Симону на элитный уровень, – ответила Эйми маме.

Но мама Байлз хотела быть уверена.

– И как ты собираешься это сделать? – настаивала она. – Ты разбираешься во всех элементах, которые ей потребуются? Давай говорить в открытую, Эйми. На элитном уровне ты новичок. Но мы начали этот путь вместе, поэтому, если ты в себе уверена, я попытаю удачу и оставлю дочь у тебя.

Эйми пообещала маме, что если не будет справляться, то пригласит на помощь других тренеров и даже сама будет меня возить в другие центры. Родители решили оставить меня у Эйми, и это было лучшее, что они могли сделать. За эти годы у нас с ней сформировалась прочная связь. Она стала для меня членом семьи. Она знала, где я чувствую себя уверенно, а где нет, и верила в меня. А я – и это самое главное – верила в нее.

Остаток сезона Эйми работала со мной, улучшая мои навыки на брусьях и совершенствуя элементы на всех снарядах. Одновременно она следила, чтобы я продолжала получать от спорта удовольствие. Эйми знала, как я люблю гимнастику, и не хотела, чтобы эта любовь прошла. Перед соревнованиями она говорила мне:

– Ну, Симона, выходи и наслаждайся. Ожидания, которые другие люди возлагают на тебя, не твои. Просто выйди и будь собой. Делай, что умеешь, а об остальном не беспокойся.

И знаете что? Ее слова работали. На Region 3 Championships в том году я стала четвертой в абсолютном зачете и первой в опорном прыжке, выйдя, таким образом, на свое первое юниорское первенство в Далласе, штат Техас. Будучи третьей в абсолютном зачете и первой в вольных упражнениях, я была в полном восторге, так как заканчивала сезон как чемпионка среди юниоров в олимпийском резерве 2010 года. На церемонии вручения медалей Эйми сияла. Она не сомневалась, что теперь Марта Каройи изменит свое мнение обо мне.

Глава девятая Перелет

« Храбрость не всегда кричит. Иногда храбрость говорит тихим голосом в конце дня: “Завтра я попытаюсь еще раз”».

Мэри Энн Редмачер, писатель

Я люблю воскресенья. Это единственный день, когда я оставляю спортивную форму в шкафу и надеваю платье и туфли на каблуках, чтобы пойти в церковь с семьей. Возвращаясь домой, мы с Адрией переодеваемся в шорты и носимся по лужайке с четырьмя нашими немецкими овчарками, лежанки которых стоят в ряд по стене у дверей моей спальни. Это Мэгги, которую мне купили после Западных соревнований на девятом уровне, и ее щенки – Лили, Атлас и Белла – из того же питомника. Замечательно иметь четырех больших лохматых немецких овчарок: мы прошли большой путь с тех пор, как нам с Адрией удалось упросить папу завести хотя бы одну собаку. Когда устаю играть с ними, я иду к себе и часами валяюсь на покрывале с узором зебры, листая журналы про гимнастику и наслаждаясь аппетитными ароматами домашней еды, поднимающимися из кухни.