Симона Байлз. Смелость взлететь. Тело в движении, жизнь в равновесии

– Лучше ты три часа будет заниматься кардио, чем станешь плохо выполнять элементы, – говорила она. – Я не позволю тебе плохо выполнять элементы, потому что это пустая трата времени.

К счастью, родители воспитали меня так, что я держалась вежливо, даже если была недовольна. Поэтому, выполняя упражнения через силу, я не допускала, чтобы другие это заметили. Приглашение на «Ранчо» было не просто привилегией, а инициацией в спортивной гимнастике, и я старалась выполнять все, что тренеры хотели от меня. Я начинала сознавать, что если действительно хочу перейти на следующий уровень, то должна привыкать к таким интенсивным тренировкам. Прежде гимнастика была для меня весельем, игрой – теперь я начала относиться к ней еще и как к работе.

В ту неделю в лагере было около тридцати девочек; нескольких из них я знала по соревнованиям на десятом уровне. Я жила с Кортни Коллинз, Нией Деннис и Дестини Дэвис. Мы были из разных штатов, но продолжали дружить и после лагеря. Несколько лет спустя я прочитала в журнале Time, что большим достоинством тренировочных лагерей является их атмосфера – там зарождаются продолжительные дружбы. В моем случае это совершенно точно так. В перерывах мы с Кортни, Нией и Дестини ходили гулять по «Ранчо» и смотреть животных: осликов, лошадей, верблюдов, кур и павлинов, свободно расхаживавших по всей территории. Иногда играли на качелях, больше похожих на «гигантские шаги», когда ты крутишься на веревке вокруг столба. Большую часть времени мы проводили в тренировочном зале, разбирая элементы на составляющие и соединяя их вместе, пока они не отпечатаются у нас в спинном мозге.

Я начала больше ценить подход Марты Каройи, нацеленный на результат, когда вернулась на «Ранчо» несколько недель спустя на соревнования American Classic. Я стала первой на опорным прыжке и бревне в категории юниоров, а также третьей в абсолютном первенстве с финальным счетом 53.650. Это давало мне право участвовать в Чемпионате США Visa в августе. Я прошла!

Я добилась первой поставленной цели. Счет позволял мне также участвовать в соревнованиях CoverGirl Classic несколько недель спустя. По пути домой в Спринг после соревнований Эйми сказала, что Classic – мой последний шанс добавить новые сложные элементы в свою программу перед Национальным чемпионатом.

* * *

В школе учителя начали жаловаться моим родителям, что мне трудно концентрироваться на уроках. Любая мелочь – пролетевшая за окном птичка, шаги в коридоре, перешептывание других учеников на задних партах – могла меня отвлечь от того, что говорит учитель. В конце учебного года отец записал меня к врачу. С учетом того, какой подвижной и энергичной я была с самого детства, никто не удивился, когда у меня обнаружили СДВГ[4].

Забавно, что даже при СДВГ во всем, что касалось гимнастики, я была очень сосредоточенной. Теперь, когда я собралась пройти в юношескую сборную США, мне хотелось тренироваться больше, больше и больше. «Я выучила новые элементы на бревне: сальто назад без опоры и соскок в два оборота, – писала я в том году в своем дневнике. – На брусьях мы учим Ткачева. Надеюсь, что скоро смогу его выполнять на верхней перекладине. У меня такое чувство, что каждый раз, освоив новый элемент, я одерживаю победу».

Снова брусья – мой главный страх в спортивной гимнастике. С перелетами Ткачева я сражалась почти целый год, пытаясь научиться перепрыгивать с одной перекладины на другую. При таких перелетах гимнастка начинает вращение, как в «гиганте», но чуть-чуть не доходя до верхней точки – когда носки минуют горизонтальную позицию, – отпускает брусья и разворачивает руки, так что перелетает через перекладину в позиции с раздвинутыми ногами, а потом хватается за нее снова уже с другой стороны.

Моя проблема была все та же – плохой опыт, из-за которого я стала бояться. Вот что произошло: как-то раз, когда на брусьях в Bannon меня сопровождал другой тренер, я зашла на Ткачева, начала оборот, готовясь перелететь через брусья, но в последний момент не отпустила их. Я ударилась о них спиной, перевернулась через шею, а в следующий миг уже полетела вниз со снаряда.

Кажется, я напугала тренера Томаса (имя я изменила) в тот день. Он подбежал ко мне с криком: «Симона, что ты делаешь! Так же нельзя! Надо выполнять элемент до конца, а то разобьешься!»

Нет, я не разбилась, но после того дня стала бояться перелетов Ткачева. Здесь мое упрямство, однако, выручило меня, потому что, хоть мне и хотелось никогда больше не возвращаться к этому элементу, я не сдавалась. Бывали дни, когда я падала на мат всякий раз, пытаясь выполнить перелет, и ни разу не хваталась за брусья. Сложность была во времени. После того как выпустишь перекладину, надо точно знать момент, когда ухватиться за нее снова, и ловить его при каждом повторе. Это у меня не получалось. Я рано хваталась за перекладину и ударялась о нее, либо запаздывала и вообще ее пропускала. В другие разы я вроде бы и хваталась, но недостаточно сильно, и все равно падала.