Симонов и Цапля

Новые франкские деревни произвели на меня удручающее впечатление. Сюда из отдаленных регионов империи переселяли самых беднейших крестьян, проштрафившихся и уволенных из армии солдат, прощелыг всех мастей и вышедших на свободу преступников. Этих несчастных свозили сюда силой; неженатые жили в общих бараках, немногим отличающихся от тюрьмы; для семейных строились жалкие лачуги. Все, кто попал сюда, натерпелись от империи немногим меньше, чем васконы, не имели никакого понятия, как жить на новых землях и были страшно напуганы соседством воинственных горцев. Деревни были плохо, наспех построены, а переселенцы брошены на произвол судьбы; кто-то начал распахивать угодья для земледелия; другие осваивали ремесло рыбаков; в целом люди здесь бедствовали и еле сводили концы с концами. Так смотрел на вещи я, но совершенно по-другому относились к этому София и Адальрик – для них все это были страшные, кровные враги – это были франки, и не имело значения, какие именно. Я пытался делиться с Софией и Адальриком своими ощущениями по поводу этих несчастных, и был как будто услышан и понят, но все равно видел, что ненависть и презрение были неугасимы в васконских сердцах моих друзей.

Два раза мы без всяких приключений отвезли виноград во франкские поселения и вернулись назад. Но на третий раз произошло то, чего я со своим многовековым опытом не мог предвидеть, что никак не укладывалось в моей голове. Вспоминая тот день, я думаю, что, может быть, я и заметил в первые наши две поездки к франкам, что София и Адальрик ведут себя немного странно, но не придал этому значения, списав все на их волнение и плохое понимание франкской речи. В те два первых раза, пока мы ожидали прибытия местного распорядителя, мои друзья часто отлучались по нужде и как будто что-то высматривали. Но в третий раз, когда мы проезжали солдатский кордон, София вдруг крепко обняла меня, поцеловала в лоб, и сказала: «Я не прощаюсь. Скоро увидимся в раю». Я не успел даже удивиться, как вдруг Адальрик, спрыгнув с телеги и подойдя к солдатам, что-то тихо сказал им и указал на меня. Также он стал показывать на кусты с правой стороны дороги; четверо солдат тотчас подскочили ко мне, скрутили мне руки, и обнажив свои мечи, потащили меня в эти кусты со словами: «Говори, мерзавец, где прячется твой сообщник». Пока мы рыскали в кустах, а я бормотал, что ничего не понимаю, на дороге послышался шум, я оглянулся и увидел, как из зарослей с противоположной, левой стороны дороги, стали выскакивать васконы с мечами и в кольчугах; их было, наверное, с десяток; они набросились на пятерых оставшихся возле телеги франков и началась стычка. София и Адальрик примкнули к нападавшим, подхватив откуда-то с земли топоры; пятеро оказавшихся в меньшинстве франков были убиты в полминуты; двое солдат из моей группы с опозданием бросились на помощь к своим и также рухнули замертво. Последние двое солдат, что остались со мной, поволокли меня куда-то дальше в лес; я попытался вырваться от них, но получил сильный тупой удар по голове и потерял сознание.

Очнулся я в середине ночи, на голове вскочила шишка от удара, но в остальном я чувствовал себя вполне нормально. Я был заперт в тесной деревянной каморке; свет факелов проникал сюда сквозь широкие щели между досками, и я мог видеть все, что происходит снаружи. Там прохаживались взад-вперед мои стражники, они тихо переговаривались, и я понял из обрывков их слов, что они ожидают прибытия командира. К моему ужасу, через полчаса во двор, действительно, вьехал конный отряд из пяти всадников; первый из них спешился и подошел к моей охране.

– Где тот, которого вы захватили? – спросил он.

– Здесь, в пристройке, командир. Мы его оглушили, он без сознания.

– Хорошо, смотрите за ним в оба. Завтра допросим его и сразу прикончим.

– Да, командир. Как нам повезло, что ваш отряд прибыл к нам позавчера. Эти горцы перебили весь кордон кроме нас двоих. Вы должны вызвать подкрепление и увеличить наш гарнизон хотя бы до пятидесяти человек.

– Несомненно. Я уже послал гонца. Через несколько дней сюда прибудут две роты из Аквитании, и мы накажем эту деревню, откуда прибыла телега. Эти головорезы уничтожили почти весь мой отряд. Среди них была даже одна женщина.

– Васконы все убиты, командир?

– Все до одного убиты, никто не спасся.

– Эту деревню к черту вырезать всю, командир.

– Всю не получится, хотя надо бы. Скорее всего, нам прикажут сжечь деревню и вырезать мужчин, но женщин и детей в последнее время трогать запрещено – их мы рассеем по соседним деревням. Ладно, утром с вашим пленником – ко мне.

– Да, командир.