Симпатика (СИ)

— Только потому, что ты сам этого захотел. Почему же остановился на полпути? Почему ты не синтезировал именно ребёнка? Тогда и проблем никаких бы не возникло.

— Ты думаешь, это так легко? — с явственной обидой уточнил Хань, вцепившись в его комбинезон на груди. — Ты думаешь…

— У тебя был выбор. И ты выбрал. И вышло так, как вышло. Иногда я ненавижу тебя за это. Хочу ненавидеть. Не потому, что ты это сделал. Потому, что ты смотрел на меня так… За это. За то, как ты смотрел на меня тогда. Мне тогда казалось, что я просто никто. Ты никогда не смотрел на Кая так, как смотришь сейчас на меня.

Хань осторожно разжал пальцы и выпустил смятую ткань, отступил на шаг и тихо спросил:

— Чего же ты ждёшь от меня? Снова хочешь услышать, что я люблю тебя? Или я должен ещё раз попросить прощения? Я…

— Ты, правда, помнишь всё, что было тогда? И помнишь всё, что тебе говорил Кай? — перебил его Чонин, внимательно разглядывая каждую чёрточку в изысканном лице.

— Это был ты, — упрямо вздёрнув подбородок, возразил Хань.

— Ладно. Так ты в самом деле всё помнишь?

— А я могу забыть? Да, помню.

— Тогда ты легко найдёшь ответ на вопрос, чего я жду от тебя. — Чонин круто развернулся и двинулся к двери.

— Чонин! Я люблю тебя. Правда, люблю. И тогда… тогда тоже любил. Ты это хотел услышать?

Чонин погладил пальцами дверную ручку и покачал головой.

— Рад слышать, но я жду от тебя другого. Хотя, быть может, всё это уже неважно тоже. Я… не знаю. Я уже ничего не знаю. Чем дальше, тем всё становится сложнее. Мои чувства… к тебе… они не изменились. Если ты волнуешься из-за этого, то напрасно. И не беспокойся, я по-прежнему не намерен участвовать в том фарсе, что ты сам спровоцировал. Пока ты смотришь на меня так, как сейчас… мне больше ничего не нужно, наверное. Достаточно и этого.

— Но ты сказал, что ненавидишь меня за…

— Я сказал, что иногда хочу тебя ненавидеть. — Чонин заставил себя прикусить язык, чтобы не продолжить: “Но не могу”. Он решительно повернул ручку, переступил через порог и запер дверь. На миг привалился к ней спиной, оттолкнулся, прихватил лёгкую куртку и ключи от байка, телефон и сбежал по лестнице к байку. Сначала позвонил госпоже Сун и спросил, как чувствует себя Солли. Та заверила его, что с Солли всё отлично, и она согласилась на поездку в детский развлекательный центр вместе с другими детьми.

— Не беспокойтесь, со мной будут ещё два преподавателя, так что с детьми мы управимся. Я сама буду рядом с Солли всё время, чтобы она нигде не потерялась и не заблудилась, да и сложно это будет сделать в развлекательном центре — там всего один зал и нет никаких стен или перегородок. Если хотите, я сама привезу её домой.

— Не нужно. Я заеду в центр в восемь и сам заберу её.

Бэкхён погладил ладонью дельфина по носу, а потом вручил рыбку, за что был обрызган с головы до ног.

— Не вижу ничего смешного, — рыкнул он в адрес улыбающегося Чонина.

— Думаю, он так хотел выразить свою симпатию к тебе. Просто забыл, что ты сухопутная крыса, и вода — стихия не твоя. — Чонин уселся на краю площадки, скрестив ноги, и принялся разглядывать облака, лениво ползущие по небу. Бэкхён продолжал угощать дельфинов рыбой: брал одну за другой из пластмассового ведёрка и бросал над волнами. Вопрос Чонина застиг его врасплох: — Думаешь, тогда, в Кунсане, он любил меня, как и сейчас?

Бэкхён, сидя на корточках у края площадки, удивлённо обернулся, позабыв о рыбине в руке. Одиннадцатый воспользовался удачей, чтобы нагло выдернуть лакомство у Бэкхёна из пальцев.

— Ты сомневаешься, что он…

— Нет. Не сейчас. Я спрашиваю о том, что было в Кунсане. — Чонин неохотно повернул голову и бросил на Бэкхёна тоскливый взгляд.

— Ну… Думаю, да. Хотя тогда я в это не верил, но потом было много времени, чтобы надо всем этим поразмыслить. Знаешь, мы тогда синтезировали тебя, но Хань всегда воспринимал это по-другому. Ты для него был творением. Чем-то новым. Он ведь никогда не видел тебя раньше. Трудно при таком раскладе воспринимать было тебя как воскрешённого человека. Хань считал, что создал тебя. Забавно, он чувствовал себя отцом. Думаю, это оставалось тогда неизменным. Ты был для него его творением. Если угодно, ты был для него сыном. Отсюда… Если отвечать честно, положа руку на сердце, то я скажу, что в Кунсане он любил Кая, но не так, как тебе бы того хотелось. Потому что любой блок трудно сломать, а Хань тогда искренне верил, что создал тебя. Собрал собственными руками. И я думаю, он всё время считал, что поступает неправильно, когда поддавался натиску твоих чувств и желаний. Считал, что поступает плохо по отношению к тебе. Потому что для него ты был как сын. Сам понимаешь, отношения родителей не предусматривают… гм… ну ты понял, да? Время могло бы это изменить, но у вас времени не было. Тогда.

Бэкхён пошарил в ведре и вытащил последнюю рыбину, задумчиво осмотрел и бросил в воду подальше от края площадки. Дельфины все вместе кинулись за добычей. Одиннадцатый опять оказался проворнее, но огрёб от сородичей за жадность.